А иначе зачем на земле этой вечной живу. Семён Ходоров

Постепенно набиравший скорость, поезд неоправданно быстро увозил меня и Володю Штанкова от прекрасной и незабываемой страницы нашей совместной жизни. Вместе с тем, искорки этого небольшого прибалтийского фрагмента в дальнейшем разгорелись в негаснущее пламя, нашей с ним, бескорыстной и нерушимой дружбы.

      Чтобы полностью охарактеризовать Володю Штанкова потребовалось бы бесчисленное множество эпитетов. Среди них были бы: коммуникабельный, общительный, контактный, компанейский, экспансивный и словоохотливый. Под последним я, ни в коем разе, не понимаю слово «болтливый». Просто мозги у Володи были устроены таким образом, что он мгновенно реконструировал односложные термины и понятия в многоречивые фразы и выражения, которые, как ни странно, являлись носителями более здравого, более понятного и более глубокого смысла.

      Я никак не мог понять, откуда у моего друга проявилась такая загадочная наследственность. Его отец, Олег Борисович, кандидат технических нвук, доцент политехнического института, несмотря на свою лекторскую должность, был больше молчаливым, чем разговорчивым человеком. Мать, Роза Зиселевна, которая работала главным технологом на львовском заводе «Автопогрузчик, тоже не отличалась особой словоохотливостью. Так что генетика в Володиной разговорной коммуникативности вряд ли просматривалась. Помню, как мы, несколько друзей, вышли на перекур на лестничную клетку возле моей квартиры. Володя, как всегда, рассказывал какие-то забавные и, как сегодня говорят, прикольные истории. Не знаю, почему это пришло мне в голову, но я спросил его, сможет ли он, не на миг не отвлекаясь от заданной темы, говорить об, замеченной мною в этот момент, канализационной трубе на лестничном пролёте в течение пятнадцати минут. Если думаете, что Володя Штанков не смог, то вы глубоко заблуждаетесь. Не знаю сколько он ещё продолжал бы свой пространный и вдохновенный монолог об ассенизационном устройстве, если бы я на двадцатой минуте не прервал его.

      В подтверждение красноречивого изящества своего друга, я вспоминаю, как привёл свою, тогда ещё будущую, жену Милу на его день рождения. Увидев её впервые, Володя вытянул за её спиной большой палец правой руки в знак восхищения и тут же озвучил этой сакраментальной фразой:

      – Сенька, как всегда, с приятным сюрпризом, быстро знакомь меня с ним, вернее, с ней, и в каком же королевстве тебе удалось выкрасть такую прекрасную принцессу? Из всех, что я знаю, эта самая красивая.

      Володя осёкся на полуслове, увидев позади Милы мой высоко поднятый кулак, а затем, улыбнувшись, продолжил

      – Видите ли, Милочка, вообще-то, я не буду этого скрывать, мой друг Сеня является нецелованным мальчиком по форме и безусловным девственником по его нравственному содержанию. Это могут во всеуслышание заявить присутствующие здесь дамы, если вы их, конечно, спросите, но лучше не надо, чтобы не портить им настроение по причине, что ваш друг ни к одной из них даже не прикоснулся.