А иначе зачем на земле этой вечной живу. Семён Ходоров

я с Вирве приглашаю вас в не менее очаровательную Эстонию, к нам, в прибалтийский город Тарту. Приедете?

      – Нет, Гражина, мы не приглашаем, – чуть слышно сказала Вирве, – мы просто, с нетерпением, очень будем их ждать, обещаете?

      – Клянёмся, – воскликнули мы с Вовой в унисон, – мы обязательно приедем, при первой же возможности.

      Прошло чуть больше полугода, и в дождливый октябрьский день на железнодорожной стации эстонского города Тарту меня с Володей Штанковым встречали две русоволосые девушки. Конечно же, это были они: высокая и стройная девушка, в широком белом плаще, Гражина и, в голубом приталенном плаще, небольшого роста, но также с замечательно скроенной фигурой, Вирве. Мы их помнили в красных свитерах, в лыжных куртках, в неуклюжих горных ботинках при постоянно падающем снеге. А тут, совсем невдалеке от нас, стояли две недосягаемые и неприступные городские дамы, сосредоточенно вглядывающиеся в, проходящих мимо, пассажиров. Я тогда ещё не понимал, как одежда может преломить и трансформировать облик и внешность женщины. Мы с Вовой переглянулись, он с полувзгляда поняв и оценив моё состояние, сказал:

      – Не робей, Сеня, где наша не пропадала, ты, надеюсь, не ослеп и видишь, что ждут и встречают именно нас. Улыбнись, старик, наша задача не дать угаснуть яркому огоньку, который мы сумели зажечь в этих девушках в Карпатах.

      Через несколько секунд мы попали в нежные объятия наших подруг. Тут же был забыт прошлогодний снег и сегодняшний нудный дождь, наши сердца продолжали, по сказанному ранее, тогда в Карпатах, крылатому выражению Штанкова, биться в едином ритме. Выкрашенный в ярко- жёлтую краску, автобус быстро довёз нас до университетского общежития, где нас ждала, специально приготовленная комната, посреди которой красовался, празднично накрытый, стол. Я никоим образом не отношу себя к великим гурманам, но то, что я увидел на столе, повергло меня в глубокое смятение. У моего друга Володи это выразилось лихорадочным и необратимым поблёскиванием цейсовских очков. Бутерброды с красной икрой, салат из тресковой печени, тонко нарезанная ветчина, большое блюдо с, неопознанной мною, дичью, бутылка диковинного эстонского ликёра " Вано Таллинн ", вкусовые и градусные качества которого, чуть позже мы оценили по достоинству. Когда мы с Володей мгновенно вспомнили наш новогодний стол с кабачковой икрой и с килькой в томатном соусе, нам тут же стало не по себе: сразу стало ясно, что встречают нас в европейском стиле.

      В этот октябрьский дождливый день Володе исполнилось двадцать два года, и вечером девушки повели нас в ресторан. До сих пор вспоминаю великолепный интерьер, мягкий салатовый отблеск настольного абажура за каждым столиком, эстетично сервированный стол с голубой скатертью, гармонирующей с узорчатыми стенами того же цвета, бархатный джазовый блюз под, заползающие в душу, звуки серебристого саксофона, ненавязчивое обслуживание вежливых официантов. И это происходило в самом начале семидесятых