Я на тебе (не) женюсь. Софи Сорель

всякий случай, – засмеялся он. – Как тебе мой подарок?

      – Спасибо, конечно, но я хотела бы его вернуть.

      – Возврату и обмену не подлежит!

      – Пирогов…

      – Ваня, – поправил он.

      – Хорошо, Вань, давай без показушничества, ладно?

      – Никакого показушничества, Машуля. Цветы ты не любишь, пришлось выкручиваться.

      – Вот же навязался на мою голову, – простонала я,

      – Поужинаешь со мной? – тут же перешёл он в наступление.

      Я хотела отказаться, а потом подумала: какого черта? Мне ведь и самой все это безумно интересно.

      – В субботу.

      – До субботы долго ждать, – простонал он.

      – Воспитывай в себе терпение, Ванечка. Терпение и воздержание, – засмеялась я и отключила телефон.

      Глава 9

      Иван

      Терпение и воздержание. Стоило этим двум словам слететь с Машулиных губ, как у меня тут же все и закончилось. И терпение, и, мать его, воздержание.

      Ну, допустим, воздержания и не было никогда. Не умел я воздерживаться, особенно от женских прелестей. А терпение? Да какое тут будет терпение, если перед мысленным взором Машуля до сих пор отплясывала на том столе. То ли свет так в клубе падал, то ли у меня воображение богатое, но кожа моей соблазнительной училки будто сияла и так и манила, звала, чтобы к ней прикоснуться.

      – Вань, о чем задумался? – В дверях кухни показалась мама.

      – Да так, о хлебе насущном, – хмыкнул я.

      – Знаю, я твой хлеб, – покачала она головой. – Вон как глаза блестят.

      – Кофе? – предложил я.

      Мама кивнула и села за стол, где на тарелках уже лежали поджаренные ломтики хлеба, сыр, колбаса и фрукты. У нас так было заведено: на завтрак только самые простые продукты. А завтрак субботы всегда был на мне. Готовить я не умел, а потому, как говорится, чем богаты.

      Я поставил перед мамой чашку кофе со сливками. Себе налил черного без сахара. Мамуля не сводила с меня проницательного взгляда.

      – Что? – не выдержал я.

      – Да вот думаю, в кого ты у меня такой кобель, Ванюша.

      – Ай-ай-ай, какие плохие слова да с ваших уст, мамуля, – захохотал я.

      – Отец твой меня всю жизнь любил, по бабам не шлялся даже в те времена, когда у богатых это стало модно.

      – У богатых это во все времена модно было, мам, – возразил я. – Я тебе больше скажу – и у бедных тоже.

      – А твой отец был однолюбом, – уверенно заявила она. – И почему ты не в него? – огорченно вздохнула мама.

      – Откуда нам знать, в него или нет? Может, встречу вот такую же шикарную женщину, как ты, и тут же сделаюсь однолюбом.

      – Побыстрей бы, Вань, а? – Она просительно заглянула мне в глаза.

      – Ну куда спешить, мам?

      – С внуками хочется понянчиться.

      Я закатил глаза. Пошло дело!

      – Вот встречу свою любовь – и будут тебе внуки, – пообещал я, ни капли не веря в собственные заверения.

      Мамуля откусила тост, ущипнула кусочек сыра, запила все это дело кофе.

      – Какие планы на вечер?

      – Занят.

      – Боюсь