Комната с загадкой. Валерий Шарапов

тотчас поднял клешни вверх, соображая: «Видел – не видел?» Не должен бы, темно, и со спины подошел.

      Лейтенант Акимов, Сергей Палыч, переводя дух, сдвинул фуражку и вытер лоб.

      – Товарищ Пожарский, совесть есть?

      Колька соврал:

      – Я ничего, я не трогал.

      «Вот сейчас скажет – положи на место…»

      Однако ничего подобного не прозвучало, Акимов ворчал, но добродушно:

      – Не трогал он, ага. Мамке расскажешь, как вернется.

      «Не видел», – понял Колька и перевел дух.

      – Угу. А вы откуда?

      – Дело это не твое, а так – со станции шел, глядь, несутся двое, Яшка со Светкой, глаза на лбу, волосы назад. К Санычу их отправил, пусть уж он опегруппу сориентирует. Не то встретится кто-то вроде Светкиной мамы – вся округа будет знать, что тут ломтями тыщу человек настрогали. Ты какими судьбами тут?

      – Я им билеты в кино хотел отдать. На Кадочникова.

      – Да, слыхал, хвалят. А чего ж сами не пошли?

      Нате, а то сам не знает! Отчим же, в одной же квартире с Ольгой живет. Но чем хорош Палыч – если и демонстрирует удивительную тупость, то быстро исправляется. Так и сейчас вышло:

      – Понятно. Снова забузила. Почему ж здесь ребят искал?

      – Вы что ж, допрашиваете?

      – То как же, – спокойно признался лейтенант.

      – Я не…

      – Отвечай на вопрос, не маленький.

      – Они постоянно тут сидят, вон, на бревне, – Колька махнул рукой в сторону опустевшей «дачи» и костерка, – явка у них тут и исповедальня, друг другу на жизнь плачутся.

      Акимов сказал «угу», и Пожарский, расслышав сомнение, проворчал:

      – Желаете спросить: билеты где? А вот, – и он показал билеты.

      – Ты чего это? – весьма натурально удивился Акимов. – Верю, верю.

      Все-таки пусть и незаметно, но осмотрел билеты. Лейтенант ничего такого не думал, не подозревал, он просто знал, что Пожарский – парень надежный, честный, но доверять ему сверх меры не стоит. У него свои представления о том, что льзя, что нельзя.

      Колька почему-то о том же подумал, поэтому, подувшись, решил не обижаться, тем более что вот труп, а у трупа – он, Колька Пожарский, урка на условном. Он изобразил раскаяние, готовность оказывать содействие и помогать.

      Акимов проверил пульс на запястье лежащего, потом под челюстью, затем бестрепетно глянул зрачки (не побрезговал) и с досадой спросил:

      – Ты зачем его перевернул?

      – Хотел узнать, не жив ли. Потом еще показалось, что…

      – Знаешь, что делать, когда кажется?

      – Ну давайте просто обратно перевернем.

      – А смысл? И так ясно, что шевелили!

      Николай промолчал.

      – Так-то. Сейчас опера прибудут – выволочку мне устроят. При тебе произошло?

      – Нет, когда я пришел – он уже лежал.

      – Вот в такой позе?

      – Как выпал из электрички, так и лежал!

      Все. Пожарский окончательно обиделся и решил, что дулю еще чего скажет.

      – Ну-ну.

      Черствый