Комната с загадкой. Валерий Шарапов

на тебя ориентировка придет как на подозреваемого.

      – В чем?

      – Хотя бы в убийстве с целью ограбления.

      А сам же полез шарить по карманам – разумеется, зря. Ни документов, ни бумажника, ни даже носового платка. Колька мстительно заметил:

      – Ишь, какие разборчивые ворюги. Кольцо на пальце оставили, часы не взяли.

      Сергей, крякнув, хотел сделать внушение, но промолчал. Пусть его поумничает. Тяжело с ними – что ним, что с Ольгой. Никак не привыкнешь к тому, что оба здоровые лбы, а внутри как были балбесами обидчивыми, так и остаются. А если еще и поженятся, да такие же дети пойдут – только держись.

      Но часы, как он верно заметил, на месте. Да еще какие часы! Колька чиркнул спичкой.

      – Это не надо, – заметил лейтенант, – видишь?

      Странно, как это Пожарский раньше и не заметил, что крупные светлые цифры и метки на черном фоне так и сияют ярко, зеленым светом. Может, слишком светло было.

      – Ух ты, аж глаза режет. Это что за часы такие?

      Палыч поправил:

      – Это хронограф, дублирующий инструмент, в дополнение компасу и альтиметру.

      – Пилотные? Трофейные?

      – Само собой.

      – Дорогие?

      – Кто понимает – ничего не пожалеет.

      – Вор, может, не понимал, – предположил, помолчав, Пожарский, – взял что попроще, лопатник да документы. А печатку просто снять не смог, крепко сидит на пальце.

      – Печатка-то тоже трофейная, – заметил Акимов, – посвети сюда. Погоди, я сам. – И, достав свою зажигалку, на которой можно было вскипятить чайник, запалил ее. – Видишь?

      – Потертость.

      – Не потертость, – поправил Сергей, – это как пить дать спиленный орел.

      – Дрянь, – Колька сплюнул, – и по доброй воле на руку нацепил, фашист. Поделом, значит, пассажира ссадили.

      – Не торопись с выводами.

      – Не стану.

      – Правильно. Вдруг это хороший человек, а кольцо ему специально нацепили.

      – На такую-то сардельку – да тут с маслом не натянешь!

      – Может, – поддакнул Акимов, а сам думал, что очень это странно. Молодой, хорошо одетый гражданин гуляет по Москве без документов.

      «Странно, и весьма. Значит, кому-то потребовались не цацки, а документы. Для себя, как запасный вариант или чтобы затруднить установление личности, чтобы подольше не опознали. Все возможно».

      Колька уже дозрел до того, чтобы сменить гнев на милость и поведать Палычу все – или почти все, хотя бы о встрече у Брусникиных, по поводу дымохода, но тут на поляне стало многолюдно: до «дачи» добралась опергруппа. И Пожарский, которому совершенно не улыбалась роль юного следопыта – помощника милиции, промолчал.

      – Ба, знакомые все лица, – капитан, главный опергруппы, первым делом сострил: – Товарищи с окраины в своем репертуаре. Специально народ подтаскиваете к рельсам.

      Акимов в долгу не остался, подтвердил:

      – Так и есть. То волоком, то на перекладных.

      – Ладно, ладно, вам палец в рот не клади. Давайте пока, обеспечьте охрану, а мы тут поработаем.

      Подоспел