Рассказки. Мария Мартова

Теперь перед чурбаком со свечой сидел на коленях низкорослый сухопарый старик в черных лохмотьях, свисавших с него жалкой паутиной, а из зеркала на него глядело улыбающееся милое лицо молодого красавца Глада.

      – Добрый день, господин Гнус, – ласковым напевным голосом произнесло отражение и застыло в ожидании.

      – Никакой он не добрый, и вовсе сейчас не день, а вечер, – прогнусавил старик. – Зачем ты явился ко мне, гадкий Глад? Я тебя не звал.

      Он прошептал еще что-то, вероятно, малоприятное, фыркнул и повернулся к собеседнику спиной, давая понять, что разговор закончен. Теперь Востоку стало видно лицо старика Гнуса, – оно было точь-в-точь тем самым страшным отталкивающим отражением, которое он видел в зеркале в первый раз. Восток открыл второй глаз и, забыв о всякой предосторожности, глядел теперь в оба, не желая ничего проморгать.

      – Послушай, Гнус, не злись, – уже без всякой улыбки серьезно заговорил Глад. – Я пришел, чтобы серьезно поговорить с тобой.

      – Мне не до разговоров. Убирайся прочь!

      Гнус даже не повернулся в его сторону.

      – Напрасно ты так. Я ведь хотел тебе помочь.

      – Чем это, интересно, ты мне поможешь?

      – Ты позвал к себе в дом двух бездомных детей, у которых к тому же нет ни отца, ни матери.

      – Ну и что?

      – Ты же ведь мог их отдать на воспитание двум чудесным людям, Эну и Эне, добрым, но бездетным. Они заходили к тебе сегодня, чтобы…

      – Ну и что?

      – Ты мог бы сделать счастливыми их и…

      – Ха! – на этот раз старик не только повернулся к говорящему зеркалу, но и подошел к нему вплотную, уставившись пристальным взглядом. – Что ты называешь счастьем? Эти людишки понятия не имеют о том великом счастье, которое доступно только мне.

      – Ты думаешь, что ты счастлив? Ты, жалкий старикашка, сидящий во тьме и творящий темные дела, называешь себя счастливым?

      – Еще бы! Мне любой позавидует. Я живу уже тысячу лет, притом не зная никакой нужды. А почему? Потому что питаюсь той энергией, которой расплачиваются со мной семейные пары, желающие иметь детей. Они дают мне деньги, их я превращаю в зло. Именно оно и дает мне силы и долголетие.

      – А как же Эн и Эна?

      – Эти-то? Они слишком добры. Они не получат от меня ничего. Я продаю детей только людям с черствыми сердцами. Тогда приемные дети в новых семьях становятся несчастными, а я счастливым.

      – И этих двух тоже продашь? – Глад указал взглядом на коврик возле двери.

      Восток зажмурился.

      – А как же!

      Восток вздрогнул.

      К счастью, ни старик, ни его молодое отражение не заметили этого. Они продолжали вести оживленный спор.

      – Зачем же тебе жить столько лет и творить столько зла?

      – О, ты ничего не понимаешь, – Гнус потер свои сухие костлявые руки и, посмотрев на Глада жадно горевшими глазами, продолжил возбужденно гнусавить: – Я хочу большего,