Забудь о разводе!. Лена Лорен

Я звонил Карине, но тебя у нее было. Я же чуть с ума не сошел за эти два дня, – вместо вымаливания прощения Матвей принимается вести допрос, меряя гостиную размашистыми шагами и мельтеша у меня перед глазами.

      Не с того мы начали…

      Очевидно, он забыл, что изменил мне и предлагал всякие гнусности.

      – Ну не могла я приехать раньше. Я же очнулась в больнице! – отвечаю слезно, сидя на диване. – Как только все произошло, прохожие вызвали "скорую". Я была без сознания.

      Демонстративно дотрагиваюсь до своей головы и корчусь от наигранного приступа острой боли.

      – Черт! Не нужно было тебя никуда отпускать! – гаркает Матвей и шарахает кулаком в свою же ладонь.

      Но по голосу слышно, как он корит себя.

      Кто знает, может, он тоже отыгрывает свою роль? Роль любящего мужа.

      Надо бы проверить.

      – А что… что позавчера произошло? Почему я была одна у отеля? – спрашиваю на удивление ровным и спокойным голосом.

      Муж резко тормозит напротив меня и в изумлении вытягивает физиономию.

      – В смысле? Ты не помнишь, что ли?

      – Вообще ничего. Черная дыра в голове, – отвечаю весьма убедительно.

      А для пущей убедительности я вынимаю из сумочки справки, разворачиваю и передаю Матвею.

      – Вот посмотри. Тут все подробно расписано о моем диагнозе.

      Муж опускается на диван рядом со мной и внимательно вчитывается в документы. Между бровями залегает глубокая складка. Он то поднимает на меня ничего не понимающие глаза, то вновь опускает. Похмыкивает, досконально изучая справки с анализами. А затем сворачивает бумажки и заторможенно кладет на журнальный столик.

      Что-то замышляет. Я прям чувствую.

      Потому внутри я ликую. Уже праздную победу.

      Он повелся! Клюнул на крючок! Заглотил наживу и не подавился даже!

      – Кать, а что последнее ты помнишь? – прищуривается он.

      Я деланно задумываюсь, прикусывая щеку изнутри. Изображаю муки на лице.

      – Кажется, то как мы ездили к Карине на день рождения. А еще помню, как на обратном пути мы хотели заняться любовью на заднем сиденье, но звонок твоего отца сбил весь настрой. А когда мы приехали домой, ты приготовил мне горячую ванну с кокосовым молочком и мы продолжили, с чего начали, – вру я томным голоском, мысленно сворачивая его в бараний рог. – Это было поистине волшебно.

      Матвей реально сидит уже весь на изжоге. Он почесывает макушку и кажется не может поверить такой удаче.

      – Кать, так это ж было две недели назад, – задумчиво произносит. – Получается, это твое последнее воспоминание? Больше ничего не помнишь? – я отрицательно качаю головой. – Вообще-вообще?

      Эмоции у Матвея бьют через край, но я вижу, с каким трудом ему удается сдерживать их, дабы не навлечь на себя подозрения.

      Знал бы он, что и мне приходится держать себя в руках, чтобы хорошенечко не съездить кулаком по его смазливой и наглой роже.

      – Врачи предупредили, что последние недели могут безвозвратно затеряться в моей памяти, но это пустяки. Ты же мне расскажешь,