Ты – всё. Елена Тодорова

серьезный брутальный мужчина.

      Сколько бы ни представляла себе, каким Ян стал, не приблизилась бы к реальности. Результат просто невозможно было предугадать.

      В его суровых, будто доработанных гениальным, но злым скульптором, чертах не только острее прочертилась та красота, из-за которой, как говорит Агния, в животе дрожит, но и появилась леденящая душу жестокость.

      Он хмурится так сильно, что на лбу и между бровей образуются заломы. Глаза, которые раньше горели тем особенным Нечаевским огнем, сейчас отражают глубокую темноту. Словно два кратера потухших вулканов. И только крошечные красные прожилки сосудов свидетельствуют о том, что какие-то чувства этот человек еще испытывает. Или, что вероятнее, испытывал накануне. Глядя на меня, ничего ведь не выражает.

      И все равно… Глупость, но хочется его рассматривать.

      Дверцы лифта уже несколько раз открывались и закрывались, а я все не двигаюсь.

      Пялюсь, словно одуревшая, на его твердые губы, пробивающуюся щетину, резковатые, будто в самом деле высеченные механическим путем линии челюсти, напряженную сильную шею, пока не замечаю, как у Яна от моего настырного внимания краснеют уши.

      – Следуйте за мной, – бросает крайне странную фразу, едва я осмеливаюсь посмотреть ему снова в глаза.

      Выходит в холл и, пересекая широким шагом пространство, направляется к двустворчатой двери.

      Ума не приложу, зачем иду за ним… Шагаю в пустую приемную, а следом и в сам кабинет.

      – Юния Алексеевна, – проговаривает жестким тоном, едва оказываемся внутри. – Вам не кажется, что вы опоздали? На полчаса. В первый же рабочий день, – каждое его слово прижигает мои воспаленные нервные клетки, словно жидкий азот. – Как собираетесь это объяснять?

      [1] Эта паскудная шутка не просто отсылка к прошлому Юнии, она имеет основания, потому как Сукэбан в своих разборках часто использовали лезвия.

      4

      Это какая-то шутка?

      © Юния Филатова

      «Вам не кажется, что вы опоздали?»

      «Как собираетесь это объяснять?»

      Снова и снова эти вопросы прокручиваю, но мозг упорно отказывается их понимать. Торможу нещадно. Глядя на Нечаева, только и способна, что моргать.

      Куда опоздала? Ему что за дело? Какие еще полчаса?

      Мы не виделись четыре с половиной года! Последнее, что я помню, как он садился в авто к каким-то людям, оставляя меня в кювете посреди снега. Одну. Напуганную и несчастную. В разбитой и продуваемой всеми ветрами машине.

      Что было дальше… Даже по прошествии времени тяжело воскрешать.

      И вдруг он спрашивает у меня про какие-то полчаса? Серьезно?!

      «Следуйте за мной…»

      «Юния Алексеевна…»

      Это что вообще, на хрен, за прикол?

      Я сплю? Сон продолжается?

      Едва вспоминаю о том, что творилось со мной ночью, лицо загорается. Кхм-кхм, а не я ли при прохождении последнего медосмотра жаловалась на плохое кровообращение? Смотрю на Нечаева, и разгоняется по венам лава. Во всем теле стремительно