Ты – всё. Елена Тодорова

в реале? Год? Два? Может, лет пять?! Состаришься на той же позиции!

      У служебных лифтов толпа.

      И нет чтобы подумать, что эта масса – такие же опоздавшие, как и я, а значит, ничего смертельного в этом точно нет.

      «Ну же… Вперед!» – подбадриваю я себя, едва в сознании всплывает какая-то дикая и явно нежизнеспособная идея.

      У лифтов руководящего состава пусто. Знаю, что они явятся в офис только к десяти. У меня полно времени, чтобы подняться на третий этаж, а там уже по лестничной клетке добежать до седьмого… Все быстрее будет, чем толкаться с остальными.

      Странная логика, считаете вы? В любой другой момент я бы с вами согласилась. Но сейчас со мной словно помутнение случается.

      «В очереди стоят только бараны!» – снова Агуся, словно чертенок из табакерки, выскакивает.

      И я бегу к лифтам руководителей.

      Жму на кнопку вызова. Уже через две секунды дверцы разъезжаются, и я заскакиваю в кабину. Но отправить лифт наверх не успеваю. Потянувшись к панели управления, роняю выписанный охранником временный пропуск. А когда наклоняюсь, чтобы подобрать бумажку, перед моим лицом оказывается пара стильных лакированных туфель.

      «Только бы это был не тот же мужчина, с которым столкнулась вчера!» – чтобы успеть вознести эту молитву Господу, замираю в согнутом положении дольше, чем того требует ситуация.

      «Туфли», вежливо намекая на намерение войти в кабину, с ржавым скрипом прокашливаются.

      Но я еще не закончила.

      «Боже, умоляю, оставь мне возможность соврать, что не знала, куда лезла, и я обещаю, что вернусь на путь истины! Буду соблюдать все нормы и правила. Никогда не посмею искать обходные дороги. Стойко понесу ответственность за любую погрешность и проступок. Аминь!»

      Глубокий вдох. Голова на подъем. За ней с достоинством, которого нет, корпус выпрямляю. Волосы решительно двумя руками назад откидываю. Прижимаюсь спиной к зеркалу.

      На раскрасневшемся лице невольно пробиваются все оборонительные функции. Поджимая губы, задираю подбородок вверх. Напряженно тяну носом кислород. За миг до того, как осознаю, что парфюм, из-за которого вдруг закружилась голова, является ничем иным, как запахом моего прошлого, резко жамкаю пропуск в кулаке.

      Черный костюм, галстук в тон ему, безупречной белизны рубашка… Манжеты последней вижу, когда мужчина тянется к панели управления. Пытаюсь сфокусироваться на широком браслете часов, потому как они кажутся безопасной точкой. Но смотрю в итоге на длинные смуглые пальцы. Громко сглатываю, когда два нижних прижимаются к внутренней части ладони, а два верхних, не считая большого, соединяются, чтобы небрежно вдавить кнопку третьего этажа.

      «Воля» – вот, что я читаю на открывшемся боку среднего пальца.

      И, конечно же, тотчас эту витиеватую татуировку узнаю. Помимо нее идентифицирую множество других особенностей. Но именно она рушит все шансы на сомнения.

      Кроме того, есть ведь еще парфюм.

      Аромат моей юности. Ураган моей любви. Дурман моей страсти.

      Запах меня самой.