Кричи громче. Елена Тодорова

в шею.

      Дыхание спирает, когда обнимает со спины. Всем своим идеальным телом прижимается.

      Рота, подъем, блядь!

      – Мм-м? – отзываюсь бессвязно.

      – Не спишь?

      Она совсем ни хрена не соображает, когда вот так касается губами моего затылка? Все волоски по телу дыбом встают. И не только волоски, да… Эрекции болезненная, раскаленная, ноющая. Член явно готовится к прочим херам отвалиться, если в ближайшее время не поместить его в благоприятную среду. Очень влажную, тесную и горячую благоприятную среду…

      Просто жесть, так встрять!

      – Яр?

      – Не сплю, Маш, – произношу на выдохе, почти не размыкая губ. – Как я могу уснуть, если ты бубнишь в ухо?

      – Ярик, миленький, я не могу уснуть. Поговори со мной.

      Лбом в холодную стену негромко впечатываюсь. А хочется уже с размаху! Чтобы мозги наружу полезли. Если мое напряженное тело до «откидки» не разобьет какой-нибудь эпилептический тремор, поистине чудно будет!

      Нервы на износе, но я, как обычно, уступаю святоше.

      – Задавай тему.

      – Может, в города сыграем?

      Какие, нахрен, города?! Нам что, по пять лет?!

      – Ха-ха, если только на раздевание.

      – Яр…

      – Одесса-ёб-ее-мама, – раздраженно даю старт.

      – Анталия, – отбивает Машка с повышенным восторгом.

      Горячим дыханием шею мне лижет.

      – Ялта.

      – Алжир!

      – Рио-де-Жанейро, блядь.

      – Олюдениз, – смеется и жмется еще ближе.

      Ощущаю, как ее мягкие сиськи на моей спине расплющивает. Соски ее, черт возьми, чувствую.

      Прикрывая веки, мысленно какие-то мудреные молитвы воспроизвожу. Главная из которых: «Не дай зафиналить в штаны».

      – Яр! Так долго думать нельзя!

      Я ее… Сейчас как втрамбую в матрас, все свои географические познание потеряет, Энштейн, мля!

      – Десять, девять, восемь, семь, шесть… Думай-думай!!! Пять, четыре, три, два…

      – Зверево!

      – О-о-о… А это где?

      – Хрен его знает. Где-то.

      – Выдумывать нельзя, помнишь?

      – Ничего я не выдумывал. Это небольшой российский город, – встретилось в сети и отложилось в памяти. – Играешь дальше, или спим?

      – Играю! – почти верещит. В застывшей тишине этот звук как будто эхом расходится. – Оран!

      – Неаполь.

      – Мм-м, Люксембург.

      И снова в меня сиськами бьется. Ладошками грудь сдавливает – аж дыхание выбивает.

      Какие города? Не соображаю. Особенно, когда одна ее рука дерзко, типа, щекотно, отправляется в поход по моему животу.

      – Я-я-я-ярик… – дразнит и торопит, гуляя пальцами все ниже. На автомате задерживаю дыхание и мышцы напрягаю. – Ого, ну у тебя и пресс, Градский! Можно под футболкой потрогать? Ты такой твердый… – да, пиздец, какой твердый! Ты даже не представляешь, какая радость… – Можно? Я-я-яр-р-р…

      – Нет, нельзя, – шиплю со скрипом.

      Перехватывая ее пальцы, машинально сжимаю.

      – А-а-а-у, – вскрикивает Машка. – Больно, придурок… – и кусает меня за плечо.

      Перед глазами скоростным паровозом калейдоскоп