Кричи громче. Елена Тодорова

прежде чем подорваться на ноги.

      Когда хватаю ее на руки, она от неожиданности визжит, как потерпевшая.

      – Ярик, дурак, блин, – возмущается дребезжащим голоском. – Здесь же темно и страшно… Я испугалась!

      Подбрасывая в темноте, ржу, когда она вновь орет. Встряхиваю и на плечо закидываю.

      – Трусы хоть сухие?

      – Пошел ты в жопу!

      – Не ответишь, сам проверю.

      Двигаю ладонью по задней поверхности ее бедра вверх, целюсь к развилке ног. Машка вдруг вместо того, чтобы визжать и извиваться, резко цепенеет. Кажется, что и дышать перестает. Я так точно… Веду выше и выше. Ощущая округлость ягодицы, глаза прикрываю. Сдвигаю ладонь внутрь… Слышу, с каким надрывным шумом задержанное дыхание из груди вырывается. И… С этим звуком отмирает святоша. Лупит меня по спине и принимается отчаянно елозить.

      – Маньяк… Извращенец… Озабоченный придурок! Немедленно отпусти меня, козел!

      Я смеюсь ровно до момента, когда она впивается зубами мне в спину. Рычу от боли и злости. Проворачиваю ее, но скинуть на кровать не решаюсь. Темно все же, могу не рассчитать.

      – Уймись, Семирамида[1], – рявкаю, прижимая к груди ближе, чем требуется. – Не доводи меня.

      – А то что, блин?

      – Лучше тебе не знать, святоша!

      – Ха-ха, как круто и угрожающе! Дрожу! Прям вся вспотела! Мокрая как мышь…

      – Слезай с меня, блин.

      – Вообще-то, я на тебе не сижу! Ты держишь меня!

      – Потому что не хочу уронить куда попало, дура! Опускай ноги медленно, и я отпущу.

      – Вот, – выпрямляется, наконец. – Доволен теперь?

      – Очень! – рявкаю напоследок, прежде чем отойти.

      Как слепец, шарю по воздуху руками, натыкаясь на предметы мебели, добираюсь до кровати. Машка, конечно, ни на шаг не отстает. В футболку сзади вцепилась и паровозом двигается.

      – Яр… Ты же не злишься? Я просто шутила… – пищит, когда на кровать заваливаюсь.

      Пошла на попятную, блатата. Боится, что прогоню.

      – Ложись уже, – бросаю сердито и отворачиваюсь.

      В сложившейся ситуации Титову дважды приглашать не нужно. Запрыгивает и снова меня, черт возьми, обвивает руками.

      – Надеюсь, ты наигралась и теперь дашь мне, на хрен, поспать.

      – Да… Спокойной ночи, Ярик.

      – Спи уже.

      – Сам спи, – эта переговорка у нее наверняка вырывается случайно.

      Так мы делали в детстве, когда нас троих – меня, ее и Никиту – укладывали в одной комнате. Постоянно соревновались, кто первый уснет.

      Моя Машка… Моя же…

      – Спокойно ночи, Маруся, – выдыхаю мягче.

      – Завтра ведь будет лучше?

      – Обязательно.

      – Хорошо.

      Как всегда, верит мне.

      – Все, святоша. Сейчас реальный спок. Устал я.

      – Спок.

      [1] Семирамида – легендарная царица Ассирии, супруга царя Нина, хитростью его убившая и завладевшая властью.

      10

      Мария

      С каждым днем, проведенным в бункере, Ярик становится все более отчужденным и раздражительным. Не понимаю, чем его