Запрет на тебя. Елена Тодорова

себя веду. Не стоило сразу позволять Даньке себя трогать… Вспоминаю, и по телу дрожь идет, а в животе разливается томление.

      – Замерзла, Рин? Закрыть зонт? – суетится заметивший моих мурашек Эдик.

      – Нет, нормально все, кот. Просто масло прохладное.

      Да уж… Вот, как чувствовала, рано! Надо было еще прогреть его интерес к себе, а потом уже трусы снимать.

      Вон Лиза – скромница, как брат над ней трясется! Она вышла из дома, забыл о ребятах! Обнимает, что-то шепчет, целует, гладит непрерывно… На пузе ее вообще помешан же! Там еще только намек наклевывается, а он прям оторваться не может.

      Я дурочка, точно… Но, с другой стороны, разве был шанс от Дани отбиться? Он ведь скрутил меня, и трусы сам снимал. Мне что, надо было драться с ним? Ой, ну не хотела бы, не позволила, конечно. Признаю, бесспорно. Но и он умеет, так сказать, уламывать.

      Черт… Так охота плакать… С чего вдруг?

      Скотина все-таки… Пошел он! Реально задрало мучиться!

      – Все, Эдь, хватит, – поднимаюсь, вынуждая его закончить. – К морю идем, – вскакиваю в шлепки и машинально цепляю друга за руку. – Янке позвони, чтобы спустилась тоже, – командую на ходу.

      Огибаем бассейн со стороны террасы. В этот же момент Даня с Сашкой выходят из-под укрытия, чтобы покурить, не травя Лизку. Вроде у нее прошел тот жуткий токсикоз, из-за которого она первые недели под капельницами в больнице лежала, но Артем все равно всех гоняет. Одно время даже духами пользоваться запрещал.

      Я не собираюсь на него смотреть. Но… Аккурат, когда прохожу мимо, Шатохин закидывает свои Прада на лоб и, черт возьми, словно магнитом меня притягивает. Встречаемся взглядами, и мою грудь осыпает жгучими искрами.

      У него на лице ни один мускул не дрогнет, вечный покерфейс. Легко ему, хорошо, весело, свободно и беззаботно. Меня же от эмоций буквально разрывает.

      Ух, гад! Сил моих нет! И никакого терпения!

      – Рина, не гуляйте долго. Скоро обед! – кричит мама с террасы.

      – Не хочу, мам… Я худею!

      – С ума сошла?! Не выдумывай, давай. Чтобы в два были дома, как штыки.

      – Окей, – вздыхаю уныло.

      И резковато дергаю Эдика за руку. Ускоряясь, тащу его за собой.

      – Чего ты такая нервная сегодня? – спрашивает он, когда уже к морю подходим.

      – Достало все, – цежу сквозь зубы. – Снова полный дом людей! Не протолкнуться! И вообще… – бросив фразу на старте, бурно перевожу дыхание. – Прыгнем?

      – В смысле?

      – С пирса, Эдь.

      – Тебе же брат не разрешает…

      – Ой, ну и подумаешь! – тотчас взрываюсь я. – Как он, интересно, узнает? Носится со своей Лизой, так пусть и носится!

      Решительным шагом направляюсь к бетонному сооружению.

      – Не надо, Рин… Ну ты чего? Рина? – блеет Эдик вслед.

      С каждым словом все хуже его слышно. Он-то оторопел и стоит столбом. Я набираю скорость. Страшновато, конечно. Но дури во мне в этот момент гораздо больше, чем страха.

      Я в отчаянии. Я в гневе. Я горю.

      Сердце неистово грохочет. Распирает, душит, обжигает, оглушает… Замираю на самом краю пирса.