Запрет на тебя. Елена Тодорова

Правильно сделала. Умница девчонка. Всем бы так с тобой!

      – Вали уже, – цежу сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не размазать его ухмылку кулаком. – Кретин, блядь. Идеальный, сука. Мамке своей будешь рассказывать!

      – А при чем здесь моя мамка?

      – Считает тебя уникальным. И тебе, барану, внушила.

      – Да пошел ты… Хорошо, что твоей на тебя похуй!

      – Лучше уж пусть похуй будет, чем она мне станет говорить, кого натягивать, а на ком жениться!

      Понимаю, что не стоит вспоминать Соньку эту его припаренную, которую семейка долбаных прокуроров зачморила и выписала из жизни сынки. Но оно, на пике неутихающего бешенства, само рвется.

      – Ты сейчас, блядь, по зубам схватишь… – ожидаемо заводится и Жора.

      Пробил ведь по запрещенке. Знаю.

      Драться с ним желания нет, поэтому обрубаю словесный понос грубым жестом через руку.

      – Отсосешь.

      И ухожу.

      – Гондонище… – рычит Жора вдогонку.

      Вхожу через террасу в дом и сразу же курсирую в свою комнату. Принимаю контрастный душ, одеваюсь и даже расчесываюсь.

      За обедом ведьму эту живой и невредимой вижу. С некоторым облегчением выдыхаю. Цела, сучка. Можно расслабиться. Но отчего-то полноценно не получается. Что-то такое качает внутри, будто маятник Фуко завелся.

      Так весь день словно в тумане и проходит.

      А ночью… Когда я, как обычно, дымлю в одиночку на террасе, со стороны палисадника доносится тонкий вскрик и какая-то возня. Перегибаюсь через перила и… наблюдаю голую жопу Маринки. Она, правда, быстро выпрямляется и одергивает чертово платье.

      – Ну, блядь, красота… Только не говори, что через окно «вышла»!

      Оборачиваясь, кобра зло сверкает глазюками, но удивленной при виде меня явно не выглядит.

      – И не скажу! Тебе ничего не скажу! – шипит на своем змеином.

      Завораживающе, сука.

      – Вообще с головой не дружишь?!

      – А тебе-то что?! Нашелся мне тут святой умник!

      – Марина, блядь… – выдаю угрожающе и вместе с тем бессильно.

      Что я ей сделаю? Не удушу же. И даже не сдам родакам.

      И она это прекрасно понимает. Сладко улыбается и манерно закидывает на плечо сумку.

      – Чао! – выкатывает вместе с воздушным поцелуем.

      Секунд двадцать тупо таращусь на то, как она пилит по дорожке к выходу со двора.

      – Твою ж мать… – рычу взбешенно.

      И бросаюсь следом.

      Нагоняю уже за воротами.

      – Куда собралась ночью, в одиночку, в таком виде? – высекаю с жесткими паузами.

      – Музыку слышишь? – выдает Маринка в ответ довольно, будто только и ждала, чтобы за ней пошел.

      Блядь, конечно, ждала.

      Чертова провокаторша!

      – Ну? – подыгрываю якобы лениво.

      – Тут недалеко курортный клубешник, – щебечет она. – Я иду танцевать. А после… – театральная пауза, за которой всегда следует какой-то особенный треш. Спецвыпуск, вашу мать! – После я собираюсь искупаться в море голышом. Третий пункт! Но тебе ведь неинтересен мой