Женщины моей мечты. Исаак Штокбант

корсетом.

      Припев.

      – Пошла игра! Пошла игра!

      – Вот это карта! Я вся горю!

      – Я тоже от азарта!

      – Пошла игра! Пошла игра!

      – Я проигрался!

      Спустил до нитки все.

      Как ни старался!

      Припев.

      Во время припева сцена всякий раз затемняется, а когда зажигается свет, мы видим на участниках игры все меньше и меньше одежды.

      Только костюм Казановы остается в полном порядке.

      Зиновьев. Мне больше нечем платить, господа.

      Раколини. И мне, ха-ха-ха!

      Проте. И мне, хи-хи-хи!

      Казанова. Дамы и господа! Мой принцип – прекращать игру, как только проигравшим становится нечем платить. Второй мой принцип – тут же покидать игорный дом за отсутствием интереса. До новой встречи, милые дамы! Стефан, встретимся в полдень у церкви Святого Пантелеймона! Желаю вам весело провести остаток ночи, господа! (Уходит.)

      Картина третья

      Изба, где живет Зоя. Отец Зои – сапожник Семен – занимается своим ремеслом. Зоя занята хозяйством. В горницу входят мать Зои – Матрена, Казанова и Зиновьев.

      Матрена. Входите, господа хорошие. Семен, к тебе заказчики. Чего рот разинул? Кланяйся в пояс, непутевый. Не видишь, что ли, каких людей послал тебе Господь Бог?

      Семен. Премного благодарны, ваши благородия. Если что починить, мы мигом. Устраивайтесь на лавку. Зойка! Подстели-ка благородиям на пол холстину, да помоги снять башмаки… Чего стоишь, дура стоеросовая? Не поняла, что ли?

      Зиновьев. Башмаки нам чинить не надо, хозяин. Мы не за этим делом пожаловали.

      Семен (испуганно). А за чем же тогда, ваши благородия? Если что не так, выкупную грамоту я вам сейчас представлю. Как есть я сейчас человек свободный, и подати все уплачены. Матрена, доставай из сундука грамоту!

      Зиновьев. И грамоты нам твоей не надо. Мы и так верим, что человек ты свободный.

      Семен (совсем испуганно). А Василия-булочника я побил без злого умысла. Пображничали маленько, уж и не помню, когда ему зубы выставил. Да я ему за его гнилушки пять алтын заплатил. Так что все честь по чести.

      Зиновьев. Дело у нас совсем другое, хозяин. Вот этот господин хочет взять у тебя в услужение дочку твою Зойку.

      Матрена (запричитала). Боже милостивый! Пресвятая Богородица! Кровинушка наша, Зо-инь-ка! Неужто пришел черед с тобой проститься! Да что же это? Да как же это?

      Семен. Будеть голосить, Матрена! Дело тут во какое серьезное! Его по-серьезному и порешить надо. (Казанове.) Это значит вам, барин, девка моя по душе пришлась?

      Казанова. Да, хозяин, пришлась по душе мне твоя дочка, и я готов уплатить, если отдашь мне ее в услужение.

      Матрена. Не отдам! Не отдам мою кровинушку! Кто будет за меньшими приглядывать? Восемь ртов и все мал-мала-меныне! Кто будет за живностью присматривать? Зо-инь-ка!

      Семен. Умолкни, Матрена! Хоть и правду говоришь, так ведь у барина тоже свой интерес есть. А ты что молчишь, Зойка? Дело-то о тебе идет. Говори свое слово, хоть и не тебе