Женщины моей мечты. Исаак Штокбант

Не надо торговаться, Стефан. Я готов уплатить сто рублей. Хозяин, тебе ассигнациями или золотом?

      Семен. Золотом, барин. Золотом. Как товар наш золотой есть. Матрена, зови сюда свидетелей Василия-булочника да Андрея-шорника!

      Казанова. Зачем нам свидетели, хозяин! Получи деньги все.

      Семен. Без свидетелей мы не можем, барин. Если потом что не так, свидетели покажут, что все честь по чести было. Васька-то булочник, хоть и беззубый, а грамоте обучен. Он вам и бумагу отпишет, что сто рублей за девицу уплатили.

      Казанова. Да ни к чему мне эта бумага, если дочь твоя ко мне по доброй воле идет.

      Семен. Вам, может быть, и ни к чему, а мне без нее никак нельзя. Надоест вам Зойка, побалуетесь вы с ней, да обратно и приведете. Тут бумага и потребуется, чтобы не запросили вы, барин, больше, чем заплатили. Ну и за порчу товара вычтем, вы уж не обижайтесь, барин.

      Казанова. Если так, я могу сам написать тебе расписку, хозяин.

      Семен. Мужик я неграмотный. Мало ли, что там напишете, барин. А Василий все отпишет, как оно есть. Нам с вами, барин, только руку приложить. Вот что, барин: пока свидетели не пришли, вы зайдите с Зойкой за занавеску, да осмотрите, не порченый ли товар берете?

      Казанова. Что ты такое говоришь, хозяин? Могу ли я так обидеть твою дочку?

      Семен. Какая же тут обида, если вы берете ее для себя. Я, к примеру, когда товар покупаю, в оба глаза смотрю, чтоб кожа без трещин была и другой какой порчи.

      Казанова. Да как же так можно? Речь идет не о товаре, а о живом человеке, о девице.

      Зиновьев. Сделайте, что вас просят, Джакомо. Мужик не успокоится, пока не настоит на своем. Да и девице будет приятно, когда вы подтвердите родителям, что она честна.

      Казанова. Что же это за законы такие дикие!

      Семен. Закона тут никакого нету, барин, а порядок есть.

      Зоя. Пойдемте, барин. Сделаем, как велит батюшка. (Уводит Казанову за занавеску.)

      Семен. Думаете, ваше благородие, мне девку не жалко? Я ее в люльке качал, первенькую. Лучший кусок ей завсегда… Платьишко своими руками кроил. А уж какая помощница по хозяйству – как не жалеть!

      Зиновьев. Так ведь и деньги хорошие, хозяин.

      Семен. То-то и оно. Нам еще восьмерых ростить надо. А только душа болит. Душе-то, как Матрене, не прикажешь.

      Из-за занавески выходят Зоя и Казанова.

      Семен. Ну что, барин, все честь по чести? Иди ко мне, девонька. Приголублю за то, что сберегла себя. На отца-то не серчай. Эх, жисть! (Обнял дочку, плачет.)

      Входят Матрена и два мужика.

      Семен. Считайте, мужики! Сто рублей за девицу. О том и пиши бумагу, Василий. Матрена! Ложи деньги в сундук да наливай по чарке. Оно и веселее будет.

      Матрена заголосила. Заголосила Зоя, прижалась к матери. В избу вошли соседские бабы. Тоже заголосили.

      Мать.

      Ох ты, Зоя моя,

      Ох ты, Зоюшка!

      Ох ты, горе мое,

      Ох