Русская эмиграция в борьбе с большевизмом. Группа авторов

начала апреля 1927 года – была попыткой кутеповцев проникнуть в Россию и там закрепиться для активной борьбы с поработившей отечество коммунистической диктатурой и противодействием, оказанным этой попытке чекистами и их орудием, так называемым «Трестом». Вторая – с июля того же 1927 года до похищения А.П. Кутепова в Париже 26 января 1930 года – отмечена несколькими удачными боевыми действиями на русской территории и, к сожалению, гибелью большинства участников.

      Их подвиг освещен подробно, как зарубежной русской печатью, так и советскими сообщениями о «белогвардейском терроре», но о называвшей себя Монархическим Объединением России или «Трестом» чекистской «легенде» существуют лишь лживая советская версия – роман Льва Никулина «Мертвая зыбь» – и труды нескольких американских, польских и русских авторов, которые, с одним исключением, с «Трестом» не соприкасались и писали о нем понаслышке, не располагая к тому же достаточной документацией.

      Между тем история этой советской провокации, направленной против русской эмиграции и иностранцев, заслуживает внимания и изучения потому, что в изменившейся за десятилетия обстановке ее цель и методы во многом совпадают с целью и методами более поздних коммунистических провокационных и дезинформационных начинаний. Поэтому, как свидетель событий, связанных с историей «Треста», я считаю долгом рассказать то, что мне известно, и дополнить этот рассказ многими еще нигде не опубликованными документами.

      За помощь, оказанную мне сведениями о «Тресте», благодарю г-жу Наталию Грант, А.А. Бормана²⁵, А.С. Гершельмана²⁶ и Н.Л. Пашенного²⁷.

      Боевая организация

      26 января 1930 года генерал-лейтенант Александр Павлович Кутепов вышел утром из своей парижской квартиры в церковь, но оттуда не вернулся. Встревоженная семья сообщила полиции его исчезновение.

      Нашелся свидетель, сообщивший, что он видел, как в автомобиль втолкнули человека, похожего на пропавшего без вести русского генерала, но проверить это показание не удалось.

      Эмигранты не сомневались в том, что Кутепов стал жертвой советского преступления, но улик не было. Если французское правительство ими располагало, оно до сих пор молчит, но несть ничего тайного, что не стало бы явным.

      Кем был человек, ради которого чекисты пошли на риск этой – как выразился Шиманов – «операции» в столице иностранного государства?

      Он был прославленным белым военачальником, но Москва знала, что вооруженная борьба не возобновится на русской территории в существовавшей тогда внутренней и внешней обстановке.

      Он был проницательным политиком и – как сказано в воспоминаниях князя С.Е. Трубецкого²⁸ – «слишком трезвым практиком, чтобы придавать значение детально разработанным вне времени и пространства программам будущего государственного устройства России». «Возрожденную Россию, – говорил он, – нужно строить, отнюдь не копируя старую, но и не обрывая исторической преемственности с лучшими традициями прошлого… Неизмеримо глубоки пережитые потрясения и социальные сдвиги».

      Он был обаятельным и сильным. Это признавали