Иоланта. Первая и единственная. Наталья Владимировна Селиванова

куда шли, мисс. Не мешайте.

      Я напугана. Подношу ладонь к его губам.

      – Плюньте скорей. Она очень ядовита, это знает каждый школьник.

      Но странно, моя ладонь проходит через контур лица незнакомца, не встретив сопротивления.

      – Что это такое? Вы… кто такой?

      Я хватаю мужчину за что-то внутри фальшивой голограммы, видно, что это не нравится незнакомцу, он пытается вырваться, но я держу крепко.

      – Дима, Дима, сюда, скорей! – кричу я, чувствуя, как слабеют мои пальцы.

      Мужчина выбрасывает за пределы голограммы руку больше похожую на четрехпалую клешню и ею разрезает мою руку до кости, как будто лазером. Я тут же отпускаю его, кричу от боли. Потом оседаю на траву. Мужчина как будто задумывается о чем-то, стоит с интересом наблюдая за мной. Потом подходит и наклоняется над моей головой. Делает надрез на моем виске. Я пытаюсь оттолкнуть его здоровой рукой, превозмогая боль. Но он ловко уворачивается. Достает из-под моей кожи чип, вынимает из кармана брюк транслятор, вставляет мой чип в него, нажимает на «плей», но тот не запускается. Видимо, он повредил его, когда доставал из моей головы.

      Я набираю в легкие воздух и кричу.

      – Помогите! Дима! Павел!

      И с ужасом чувствую, как он вырезает дыру в моем черепе прямо на макушке, с интересом смотрит внутрь. Я теряю сознание.

      Потом в полной темноте слышу голос Димы. С трудом открываю глаза.

      – Я слышал крик отсюда. Лана!

      Надо мной зависает встревоженное лицо Димы. Он смотрит на меня с удивлением и страхом. К нему подбегает Паша.

      – Что с ней? Почему голова вся в крови? И рука…. Обо что она могла так порезаться?

      – Дим, череп вскрыт, мозг весь порезан. Боюсь, что….

      Павел садится на корточки возле меня, ищет пульс на моей здоровой руке и не находит.

      – Сердце не бьется, видимо, болевой шок.

      – Нет, нет, нет, не сдавайся… Мы должны её спасти.

      – Беги к Макару, у него есть телефон. Вызови медиков…. А я…. – Паша склоняется надо мной.

      Две минуты темноты, я выхожу из картинки и прокручиваю их на перемотке, потом снова вхожу в картинку, в которой появился звук.

      Кто-то тяжело дышит в темноте…, это я. Я открываю глаза, делаю глубокий вдох и закашливаюсь. Хватаюсь рукой за грудь. Хочу крикнуть, но могу только стонать. Очень болит череп и кости в груди. Рядом со мной Павел и Дима. Оба тяжело дышат, оба испуганные и взволнованные.

      – Ты не перестарался? Ребра ей не сломал? – Дима стирает ладонью кровь с моей щеки.

      – Слушай, выбирать не приходилось. Это чудо вообще-то, что мы смогли сердце запустить. Но что с головой….

      Рядом приземляется автолет с красным крестом на боку, из него выдвигаются носилки, едут ко мне, из автолета выпрыгивает медик. Подбегает к нам. Делает укол мне в вену.

      – Сейчас станет легче. Кладите её на носилки.

      Мужчины приподнимают меня и кладут на носилки, которые сами тут же едут к автолету. Боль постепенно утихает. Носилки въезжают в автолет, медик запрыгивает