Во тьме. Рассказы и миниатюры. Сайд-Хасан Кацаев

Кафки это состояние «тела и души» было неестественным настолько, что с непривычки, боялся его. Через день он записывает в дневник: «Насильно заставил себя не писать. Валялся в постели. Кровь приливала к голове и без пользы текла дальше. Как это вредно!» (25.09.12).

      К сорока годам Кафка понял, что загубил жизнь, данную ему Богом. Ранее во всем обвинявший родителей и преподавателей, Кафка, наконец, понял, что виноват только он один.

      «То, что я не научился ничему полезному, к тому же зачах и физически, – а это было взаимосвязано, – могло быть преднамеренным. Я хотел, чтобы меня ничто не отвлекало, не отвлекала жизнерадостность полезного и здорового человека. Как будто бы болезнь и отчаяние не отвлекают в такой же степени!» (17.10.21).

      Литература пожирает человека. Высасывает весь его жизненный сок. Есть, конечно, писатели, прожившие до старости и сохранившие здоровье и разум (Лев Толстой, Пио Бароха, Рабиндранат Тагор, Роберт Фрост, Кнут Гамсун, Сомерсет Моэм). Но для этого требуется, если не богатство, то хотя бы обеспеченность, определенный успех в свете, физическая сила, большое терпение и крепкие нервы.

      Кафка не обладал ничем из перечисленного. Это был одинокий, нерешительный, замкнутый в себе, безвольный человек. С детства сторонился общества и жил больше в воображаемом, чем в реальном мире. Вместо того, чтобы беречь и закалять себя, он взял себе за образец жизни Гюстава Флобера, Сёрена Кьеркегора, Франца Грильпарцера, Генриха фон Клейста, но особенно Флобера, мечтая стать большим писателем. Горя желанием осветить своим творчеством весь мир, он безжалостно загубил самого себя. Естественные потребности здорового организма были для него бессмысленной тратой драгоценного времени. Если бы родители не отделили его, он бы, наверное, не ходил на эту ненавистную работу. Если бы родители согласились содержать своего взрослого сына, он бы вообще не выходил из дома. Все, что ему нужно – это книги, бумага, ручка и кровать, чтобы лежать и думать.

      Уверив себя, что он не такой, как все люди, что он болен (мать всегда считала это фантазией сына; здоров, стоит только найти подходящую девушку, и все образуется как у людей), Кафка не сумел сберечь свое здоровье. Большие нервные нагрузки и, как следствие, он действительно заболел. Но это была не душевная болезнь, которую он мнил у себя (возможно, даже жаждал ее) и не опухоль мозга, и неизвестно что, отчего он страдал, а просто туберкулез. (Несколько раз мне приходила в голову мысль, что, может быть, когда его надежды на болезнь и скорую смерть не оправдались, он сам вызвал прогресс туберкулеза. Как знаток и почитатель Достоевского, он должен был знать, как некоторые из каторжных умирали от чахотки, выпив вина, настоянного на табаке.)

      Обольщенный большими надеждами, которые он возлагал на себя в будущем, Кафка жил, отказываясь от радостей и прелестей жизни. Отказывался не только от приглашения сыграть в карты с родителями, но и от приглашений, дававших ему доступ в общество, к общественной жизни и теперь сожалеет об этом.

      «Но я всегда от всего