Нескончаемый белый свет. Александр Пелевин

Безмолвие встало.

      Никто не услышал.

      Седьмой вострубил. И я вспомнил, как все это было.

      Разбилась копилка. Монеты посыпались на пол.

      Свинья улыбнулась расколотым надвое рылом.

      Никто не заплакал.

      Октябрь 2010 г.

      Другой

      Он вернулся домой. Я не видел его много лет.

      Он вошел. Он погладил кота. Он прилег на кровать.

      Он напомнил, что в детстве любил каждой букве давать

      Свой оттенок и цвет.

      Вот лимонная «А», вот за ней серебристая «Б».

      Через красную «О» мы придем к фиолетовой «Ю»

      И к оранжевой «Я», что повисла на самом краю,

      все на той же трубе.

      Улыбнулся. Я тоже. И он засмеялся. И я

      Засмеялся. Потом мы пошли покурить на крыльцо.

      А потом я проснулся. Меня разбудила в лицо

      Ледяная струя.

      Это осень, а осенью часто приходит другой.

      «Ты боишься?» – «А ты?» – «Я спросил тебя первый». – «Боюсь».

      «Отчего ты боишься?» – «Не знаю. Сегодня напьюсь».

      – «И я выпью с тобой».

      Наши тени сегодня длиннее, чем были вчера,

      Ненамного, на пару минут стали старше, чем мы.

      Иногда мы боимся, что тень, дотянув до зимы,

      Станет слишком стара.

      Станет слишком больна, чтобы все отложить на потом.

      И однажды, в одной из бесчисленных съемных квартир

      Мы заснем и увидим, как наш перепуганный мир

      Притворяется сном.

      И, усевшись на стул перед зеркалом этой зимой,

      Мы увидим, как то, что мы раньше считали собой,

      Вдруг встает и уходит. Встает и уходит домой.

      Мы боимся, что вместо него

      Сядет кто-то другой.

      Октябрь 2010 г.

      Аквариум

      Ты видишь себя на экране в кино про ковбоев

      с торчащей в зубах сигаретой и с кольтом в руке.

      Ты помнишь себя заблудившейся пулей в виске,

      последним царем на горящих развалинах Трои

      и трупом, плывущим в каноэ по черной реке.

      В покинутом городе стынет на кухне обед.

      Кино продолжает идти, как ни в чем не бывало.

      Никто не узнает конца и не вспомнит начала,

      как будто прошло между ними две тысячи лет.

      Все стало таким же, как ты. Безвременье настало.

      Ты вспомнил себя луноходом, забытым в пыли.

      Ты вспомнил себя Гулливером в руке великана

      и каменным идолом, брошенным в жерло вулкана.

      Спи дальше и знай: мы еще никуда не пришли.

      Аквариум с рыбками лопнул на дне океана.

      Такое случалось и раньше. И вот оно снова.

      Садишься в купе. Как всегда, на вечернем вокзале

      по запаху рельс мы находим все то, что искали.

      Проходит секунда, и ты превращаешься в слово,

      в то самое слово, которое было в начале.

      Март 2011

      Четверо

      В тамбуре курят четверо. Первому двадцать пять на вид.

      Он выпускает струйку дыма, кашляет и говорит:

      «Убили