Нескончаемый белый свет. Александр Пелевин

с двумя рулями

      Через горы, леса, водопады, огни и страхи.

      Будем пыль высекать из камней и носить папахи.

      Будем заживо прятать в ладонях слепые бельма,

      Чтобы их не сожгли стробоскопы святого Эльма.

      Мы поедем домой на машине с двумя рулями,

      И никто никогда не узнает, что будет с нами.

      И тяжелый рогатый поезд по рельсам скачет,

      Громыхает копытами, стонет, рычит и плачет.

      Он совсем еще мал, он боится – утонет мячик.

      Он бежит нам навстречу, не зная, что это значит.

      Он бежит нам навстречу и знает – имеет право.

      Мы поедем домой на машине с двумя рулями

      И никто никогда не узнает, что будет с нами.

      На железной дороге тебе улыбнусь лукаво

      И затем поверну налево, а ты – направо.

      Чтобы нас не сожгли стробоскопы святого Эльма,

      Чтобы нас не увидели наши слепые бельма.

      Июль 2009 г.

      Возможно, об этом писал Лавкрафт

      Возможно, об этом писал Лавкрафт, когда ему снились рыбьи

      Глаза, по которым он мог учить язык добиблейских библий.

      Возможно, об этом ему тогда шептали они, ощерясь

      Огромными ртами, – и он писал, пока не сводило челюсть,

      Возможно, об этом. О том, что здесь опять наступает осень

      По правилам тех, кто извечно был не жителем и не гостем.

      О том, что пора, и пора давно увидеть свою природу,

      И каждую осень мой город вновь уходит со мной под воду.

      Дождливые щупальца ищут нас, в песок закопавших лето, —

      Поймать, наказать и залить глаза прозрачно-зеленым светом,

      И нас заливает, и нас несет, у нас вырастают жабры,

      И в мутной воде остается лишь забыть свой домашний адрес,

      И город становится вновь собой. Он – бог, он желает жертву.

      Пустые трамваи уже плывут ржавеющим брюхом кверху

      Над детской площадкой, над школой, над подернутым илом Невским,

      Над скользкими парками, где гулять не хочется, да и не с кем.

      Иди и смотри, ползи и смотри, лежи и смотри, плыви и

      Смотри, как, укрывшись в своих домах, несмело молчат живые

      О чем-то, о чем не писал Лавкрафт. Возможно, о прошлом лете,

      Которого не сыскать на всем прозрачно-зеленом свете.

      Сентябрь 2009 г.

      Сказка о времени

      Сколько раз мы узнали, что времени нет, а оно

      Продолжает назойливо быть и настойчиво есть.

      Барабаня костлявыми пальцами в наше окно,

      Наблюдает за нами. Как видишь, оно уже здесь.

      Наблюдает, как мы говорим, что его больше нет,

      И припадочно бьётся в окно его мокрый язык.

      Не смотри на него. Лучше выключи в комнате свет.

      Я от белого света, как в песне про баньку, отвык.

      Посмотри – наша осень становится нашей весной.

      Посмотри, как моё возвращение стало тобой,

      Как желание греться морозит тела изнутри,

      Заставляя шагать наугад. А ещё посмотри,

      Как я снова пойду от порта до трамвайных колец

      И скажу напоследок: