Станция Вечность. Мер Лафферти

что-нибудь новое? Я могу подойти позже.

      – Нет, я сегодня как обычно, – сказал Ксан.

      – А я буду кофе, – добавила Мэллори, и Фердинанд развернулся, грохоча камнем, и потопал назад.

      – А я-то думал, что здесь точно можно будет избежать неловких вопросов. Но чем больше все узнают про человечество, тем хуже становится, – ухмыльнулся Ксан.

      Мэллори вспомнила сегодняшний осмотр и втянула голову в плечи.

      – И не говори. – Она оглянулась на дверь. – Надеюсь, Стефания зайдет, когда закончит шлифовать шаттл.

      – Вспомнишь солнце, вот и лучик. Большой и каменный, – сказал Ксан, указывая на вход.

      В дверном проеме показалась фиолетовая фигура. Мэллори помахала ей.

      – Стефания! – крикнула она. – Иди сюда!

      Услышав оклик, гнейска медленно направилась к ним, шаркая ногами по полу.

      Всем обитателям станции, обладающим слуховыми рецепторами, был вживлен крохотный чип-переводчик, который весьма болезненно (по крайней мере, для людей) прикреплялся к барабанным перепонкам. Но боль была временным неудобством, а переводчик автоматически подхватывал все существующие языки во Вселенной, если они были добавлены в центральные базы данных. После Первого контакта Земли с остальными цивилизациями туда начали добавлять и человеческую лексику. Насколько Мэллори было известно, пока что среди доступных языков было несколько английских, китайских и индийских диалектов, а также мертвые языки – латынь, например. Имена переводчик тоже подхватывал, но вместо прямого значения подбирал подходящие аналоги на знакомом пользователю языке. Было непривычно называть Бертой какую-нибудь человекообразную сущность, похожую на ходячую палочку, но раз так говорил переводчик – значит, так оно и было.

      На прозвищах, правда, он стопорился. В конце концов, языки стремительно развивались, и угнаться за ними было непросто. А прозвища частенько уходили в эту степь.

      Что касалось еды, Мэллори, к своей великой радости, обнаружила, что практически у всех видов есть собственный «вкусный напиток, придающий бодрость», который переводится как «кофе и чай», и что она может пить все, кроме одного.

      Самое странное, что удобный и мощный переводчик создала практически слепая раса, поэтому он воспринимал только речь и не мог переводить инопланетные символы. А их на станции было очень и очень много.

      Мэллори любила заказывать «кофе» – или его аналоги, – закрывать глаза и притворяться, что ей снова пятнадцать и она сидит в знакомой закусочной, пьет переслащенный кофе и жалуется на жизнь. Тогда самыми большими проблемами были контрольная по математике, тетя, которая постоянно ругала ее за опоздания, и мальчик из баскетбольной команды, который в упор ее не замечал. (Он так и не заметил.)

      – Кого нам ждать, ты не в курсе? – спросил Ксан, пока Стефания медленно шаркала к ним.

      – Нет. Все, что я поняла из новостей, – это «люди», «пускают», «шаттл» и «скоро». Пришлось писать Стефании, она перевела мне статью. Людей