Замороженный. Ева Василькова

Нашёл себе собеседницу. Поднимаюсь наверх и бреду вдоль парапета. Без разбора удаляю все фото с Викой. Все, кроме одной – той, что отправили мне друзья.

      Останавливаюсь, чтобы поближе её рассмотреть. Вроде обыкновенный парень, ничего особенного. И почему нельзя было сначала со мной поговорить, если она хотела быть с ним? Неужели она думала, что я устрою истерику? Теперь это уже никакого значения не имеет, всё кончено.

      Глава 2

      Уровень своей наивности я понимаю уже на следующий день. То, что должно было стать концом истории, оказывается только началом. Каким-то образом подробности нашего с Викой разрыва становятся достоянием общественности.

      Как только я захожу в школу, ко мне подходят две девчонки:

      – Ваня, так жаль, – они смотрят на меня сочувственно.

      Кто это вообще такие?

      – Не понял, – говорю я.

      – Ну… – они переглядываются. – Про Вику… Кто бы мог подумать, что она такая.

      – Э-э-э, ну спасибо за соболезнования, – отвечаю я невпопад.

      Девчонки трагически качают головой и уходят.

      – Морозов, не парься, – ко мне подлетают сзади парни из моего класса. – С любым может случиться.

      – Ага, – говорю я.

      Ко мне выстраивается целая очередь – люди считают своим долгом сообщить мне, что они думают о порочных женщинах. Я понятия не имею, как мне реагировать на это, поэтому каждый раз ляпаю какую-нибудь глупость. Подозреваю, что половина из них уходит с мыслью, что Вика ещё долго продержалась.

      К обеду сочувствующих становится меньше, и я начинаю замечать косые взгляды и смешки у себя за спиной. Когда мы с Семёном и Юрой садимся в столовой, парочка таких девчонок как раз шушукается за соседним столом.

      Я разворачиваюсь к ним, смотрю в упор и улыбаюсь. Они сразу перестают хихикать и прячут глаза. Не выдержав и полминуты, они встают и, нервно оглядываясь, уходят из столовой – как будто я сейчас брошусь на них.

      – Морозов, ты что делаешь? – спрашивает Семён.

      – А? Да не, ничего, – говорю я.

      Я надеюсь, что хоть с друзьями смогу забыть об этой истории, но они тоже не могут успокоиться.

      – Может, мы её новому хахалю морду набьём? – предлагает Семён.

      Похоже, поесть нормально сегодня не получится.

      – Да я даже не знаю, кто он, – отмахиваюсь я.

      – Выясним, – с энтузиазмом говорит друг.

      – Семён, ну зачем тебе это надо? Искать какого-то парня, морду ему бить.

      – Это надо не мне, а тебе, – отвечает он.

      – Мне-то зачем? – удивляюсь я, отламывая кусок маковой булочки.

      – Морозов, он же увёл твою девушку.

      – Что значит увёл? Нож у горла держал? Или загипнотизировал? Не захотела бы, не ушла.

      – Всё равно это не по-пацански, – друг недовольно крошит вилкой котлету в тарелке.

      – Если ты выдумал какой-то кодекс чести, это ещё не значит, что все будут его придерживаться.

      – Он должен понять, что поступил неправильно, – настаивает Семён.

      – Я ему мамочка, что ли, объяснять, что такое хорошо, а что такое плохо?

      – Ну это