Параллельные миры лифтёра Сорокина. Сергей Бусахин

и в свободное от основной работы время занимались в коммунальной квартире уборкой общих помещений: коридора, туалета, кухни и прочих закутков, имевших общественное значение. Всё это совершалось по очереди, график которой висел на стене в коридоре. Как только Степанов оказался членом этой «коммуны», его фамилия, выведенная каллиграфическим почерком, сразу же появилась в этом списке, но он этого не знал, потому что никогда его не читал, а уборка квартиры отродясь не входила в круг его понятий.

      Комната, в которую его переселил «новый русский», находилась на первом этаже и была непомерно вытянута в длину, заканчиваясь всего одним сводчатым окном, над которым с другой стороны узкого переулка нависала жёлтая стена многоэтажного дома, и поэтому в комнате царил вечный, но с тёплым желтоватым оттенком полумрак. Единственное достоинство её – это высокий потолок, располагавшийся на четырёхметровой высоте от пола, и при желании можно было бы соорудить антресоли для картин, но у Васи такого желания не возникало, и он по-простому прибивал свои небольшие картины сапожными гвоздями непосредственно к стене. Как только он переехал сюда, мы стали с ним чаще видеться, потому что от Сокольников, где я жил с Катей, до его нового дома можно было дойти за минут сорок. Видимо, значительно сократившееся расстояние между нами повлияло и на количество телефонных звонков. Он стал звонить нам чуть ли не каждый день, интересуясь нашими делами и здоровьем, делясь своими новыми ощущениями, и основой его сообщений являлись странные и иногда пугающие его сны, о которых он подробно рассказывал то мне, то Кате. Всё зависело от того, кто первый возьмёт телефонную трубку.

      Явление старца

      Как-то прогуливаясь в парке Сокольники, я вдруг заметил Васю в знакомой мне зелёной хлопчатобумажной робе и в кирзовых сапогах: наряд вроде бы невзрачный, но почему-то сразу же привлекал к себе внимание среди затейливо и модно одетой толпы. Он шёл, как всегда, ни на кого не обращая внимания, словно ледокол среди ледяных торосов. Лицо его выглядело суровым и сосредоточенным. В одной руке у него сверкали на солнце какие-то немыслимые дюралюминиевые конструкции, по утверждению их хозяина, служащие подставкой для этюдника, который в это время находился у него в другой руке. И то и другое Вася изготовил самостоятельно: «Что я, дурак – покупать то, что я могу сделать собственными руками». Судя по всему, он двигался к Яузе на этюды. Так и оказалось. Увидев меня, он остановился и насупился.

      – Я тебе несколько раз звонил. Хотел предложить на этюды вместе сходить, а заодно и про новый и необычный сон рассказать. Ты же втихаря моцион себе тут устроил. Друг называется.

      – Чего ты расшумелся? Звонил я тебе утром. Сорокин взял трубку, и из его пьяных бормотаний я понял, что вы «в данный момент в безвоздушной среде обретаетесь и вот-вот в параллельный мир устремитесь». Сразу догадался, что у вас капитальная дегустация вчера прошла.

      – Это он туда собирался, а я-то спал