О дивный новый мир. Олдос Леонард Хаксли

было позволено дойти до нас».

      Здесь Хаксли делает язвительный выпад в сторону Бернарда Шоу, объявляя его настолько пустым писателем, что он никак не мог взбудоражить души обитателей Дивного нового мира.

      «…всего лишь через двадцать три года после того, как Господь наш Форд выпустил на автомобильный рынок первую модель Т.»

      Американский автомобильный магнат Генри Форд, с деятельности которого началась новая эра в истории человечества в романе, становится богом Дивного мира. Ford Motor Company была одной из нескольких сотен небольших автомобильных компаний, возникших между 1890 и 1910 годами. После пяти лет производства автомобилей 27 сентября 1908 года на заводе в Детройте компания выпустила свою первую серийную модель Т. Началось производство автомобилей миллионными сериями. В итоге Форд «пересадил всю Америку на колеса». Модель T оказалась простой и легкой (то есть требовала меньше металла в производстве), но достаточно прочной, чтобы ездить по примитивным дорогам того времени.

      К 1925 году полностью собранный автомобиль Ford Model T сходил с конвейера на заводе Генри Форда каждые десять секунд. Объединение инновационных технологий с массовым рынком позволило резко снизить цену на автомобиль: если до Первой мировой войны стоимость машины равнялась зарплате рабочего за два неполных года, то после создания модели T рабочий мог купить автомобиль за три месячных оклада. Так сами рабочие стали покупателями продукции заводов, на которых работали.

      Забавно, что, переехав в Америку, Олдос Хаксли обзавелся автомобилем «форд». Ему всегда нравилась быстрая езда, хотя машину водила его жена.

      Глава третья

      За зданием, в парке, было время игр. Под теплым июньским солнцем шестьсот – семьсот голеньких мальчиков и девочек бегали со звонким криком по газонам, играли в мяч или же уединялись по двое и по трое, присев и примолкнув в цветущих кустах. Благоухали розы, два соловья распевали в ветвях, кукушка куковала среди лип, слегка сбиваясь с тона. В воздухе плавало дремотное жужжание пчел и вертопланов.

      Директор со студентами постояли, понаблюдали, как детвора играет в центробежную лапту*. Десятка два детей окружали башенку из хромистой стали. Мяч, закинутый на верхнюю ее площадку, скатывался внутрь и попадал на быстро вертящийся диск, так что мяч выбрасывало с силой через одно из многих отверстий в цилиндрическом корпусе башни, а дети, вставшие кружком, ловили.

      – Странно, – заразмышлял вслух Директор, когда пошли дальше, – странно подумать, что даже при Господе нашем Форде для большинства игр еще не требовалось ничего, кроме одного-двух мячей да нескольких клюшек или там сетки. Какая это была глупость – допускать игры, пусть и замысловатые, но нимало не способствующие росту потребления. Дикая глупость. Теперь же Главноуправители не разрешают никакой новой игры, не удостоверясь прежде, что для нее необходимо по крайней мере столько же спортивного инвентаря, как для самой сложной из уже допущенных игр… Что за очаровательная парочка, –