Двадцать два. Анна Александрова

приняли в следственное, пришлось снять серёжку – не по уставу, видите ли. Хорошо, что в повседневной рутине можно ходить по гражданке, а не в форме. И Алёша не без удовольствия шокировал старших коллег провокационными принтами на футболках, вечно взъерошенным ёжиком коротко стриженных волос и обилием браслетов и фенечек на руках и шее. Старшая пыталась было намекнуть, что проще надо быть, не выделяться, но по большому счёту ей его внешний вид был до лампочки. Она к нему привыкла ещё со времен следствия по делу гибели Никитиных-старших.

      Алёша накидывал на бумагу список вопросов к свидетелю, когда раздался внутренний звонок, и дежурный сообщил, что к нему на допрос явилась гражданка Вероника Владимировна Сколкова.

      Через минуту в дверь постучали, и в кабинет вошла вовсе не старушка-соседка, коей представлял себе Веронику Владимировну Алёша, а молодая тонкая девушка в пышной зелёной юбке из воздушного фатина и сером свитере крупной вязки, спадающем с плеча так низко, что видно было выпирающую ключицу и нежную впадину подмышки.

      – Эм-м… э-э-э… Вероника Владимировна? – растерялся в первую секунду Алёша. – Эм-м… э-э-э… это я вам звонил, лейтенант Алексей Никитин, можно просто Алексей, присаживайтесь. Поговорим про Ладу Миртову?

      Он засуетился, перебирая бумаги на столе, раскладывая в ряд ручки-карандаши и чистый лист бумаги. А Вероника в это время прошла и села на краешек стула напротив. На коленях она держала сумочку с замком-фермуаром8. И то открывала, то закрывала его с лёгким щелчком, более ничем не выдавая волнения.

      Алёша наконец взял себя в руки и уже спокойно, с интересом посмотрел на Сколкову. Да, она была красива, но какой-то странной красотой. Не милой, не правильной. Чёрные волосы в мелких завитушках, нарушая всякую логику и законы физики, создавали ореол вокруг головы, торчали вверх, вниз, в стороны, падали на высокий лоб, спускались на плечи. Чёрные же глаза, огромные до абсурда, слегка косили. Лицо было худое, а скулы, нос, подбородок – всё казалось очерченным по линейке, с точно выверенными острыми и прямыми геометрическими углами.

      «Похожа на гречанку… или цыганку», – подумал Алёша, а вслух спросил:

      – Вы давно знакомы с Ладой Миртовой? В каких отношениях? Поделитесь для начала всем, что считаете нужным.

      – Хорошо, – произнесла девушка и начала свой рассказ.

      И вот тут Алексей пропал окончательно.

      Голос её шёл словно из глубин Вселенной, такой магнетический, с лёгкой хрипотцой, даже грубоватый, но… чарующий. По телефону он звучал совсем иначе, вернее, эта загадочная хрипотца была слышна и по телефону, но там он считал её как возрастную. А наяву, в комплекте с красивой картинкой лица и тела, голос Вероники окутывал почти осязаемым облаком умиротворения. Как кролик под гипнозом удава, он разве что не качался из стороны в сторону, не сводя глаз с её тонких бледных губ и сверкающих белых зубов с заметно выпирающими клыками.

      А девушка тем временем вещала:

      – Мы не то чтобы подруги… ну или подруги…

8

Фермуар – застёжка особой формы в виде двух цепляющихся друг за друга элементов. Её ещё называют замок-поцелуйчик.