11 минут по Булгакову. Сайрен Сиа

превратить в собаку, – заявил Иноразумский. – На Мурчану смотришь, и глаз радуется. На вас же посмотришь – глаза себе выколоть хочется.

      – Чем это она лучше меня? – спросил Тимьянов. – Только тем, что она умеет пользоваться этими штуковинами в виде вилки и ножа?

      – Она культурнее и умнее вас, – ответил профессор.

      – Клянусь, если она ещё раз меня заденет, ей больше не жить.

      – А я вот рад, – сказал Тонкостен, – что хоть кто-то вам может дать отпор. Мне кажется, иначе до вас никто не достучится, если не эта кошка.

      – Как бы я ей в одно место не настучал, – проворчал Тимьянов.

      Аргумент Тимьянова по непонятным причинам заставил доктора покраснеть. Он посмотрел на профессора; тот сидел в изумлении, схватившись за грудь. Тимьянов, в свою очередь, уставился на Мурчану масляным взглядом. Блондинка сидела за столом и заинтересованно смотрела на Тимьянова.

      – Я накушался, – сказал Тимьянов.

      – Зиночка, – крикнул Максим Максимович, – принеси коньяка!

      Он взглянул на бывшего пса.

      – Думаю, Тимьянов, вас стоит держать в комнате, отдельно от Мурчаны. Я точно не знаю почему, но мне кажется, вы оба пока ещё не совсем друзья. Вы явно её прибить хотите. А я не позволю, чтобы эта красавица погибла в лапах маньяка!

      – У нас, папаша, крайне неудобная обстановка для таких, как она. Мурчана чересчур нежная, ей бы жениха подобрать. Даже если я к ней не стану пристраиваться, ей здесь всё равно не выжить.

      – Это, интересно, почему же? – Профессор поправил очки и вопросительно взглянул на Тимьянова.

      – Когда придёт время и к вам в дом снова вломится домоуправление, посмотрим, как Мурчана будет с нами жить дальше. Она не найдёт себе никакой работы. Она не может даже ловить мышей, потому что домашняя. А чему ещё учат кошек, кроме как ловить мышей? Ответ один: ничему! И что ей останется делать, если она останется человеком? Я хоть знаю, какое предназначение есть у меня. Я буду продолжать душить кошек. Самое замечательное, что она кошка. Понимаю, папаша, что сейчас введу вас в невероятное бешенство, но настанет день, и я её придушу тоже!

      Тонкостен в ярости схватил Тимьянова за шею, заломал и вдавил в стену.

      – Мартин Мартынович! – вскричал Максим Максимович. – Я вас просил!…

      – Я не позволю ему ничего с ней сделать, – прошипел Тонкостен. – А если с ней что-то случится, я лично своими руками его пристрелю.

      – Иван, прошу вас, отпустите его, – взмолилась Мурчана.

      Максим Максимович довольно облокотился на стул и взял рюмку с коньяком.

      – Ах, Мартин Мартынович! Надеюсь, вы не против быть для неё Иваном?

      Мурчана покраснела. Она ни к кому в этом доме не обращалась по имени-отчеству, а потому лишь назвала доктора совсем не официально.

      – Мартин Мартынович, Мурчана! – улыбнувшись, сказал ей доктор. – Но для вас могу быть просто доктором.

      – Вот шалава, – пробубнил Тимьянов