Северная сага. Белый Кречет. Вячеслав Олегович Калинин

тоже нашу компанию узнали, и теперь как раз нас и обсуждали.

      Я вопросительно взглянул на Бермяту, но он покачал головой, тихонько сказав, что сами ничего предпринимать против них не будем, подождем, что они решат делать.

      Долго ждать не пришлось. Из-за длинного стола поднялись трое упитанных лехитов, по виду купцов. Толстые надменные рожи их не предвещали ничего хорошего.

      – Эй! – они подошли к нашему столу и встали рядом, вызывающе положив руки на рукоятки клинков. – Вы должны нам! Из-за вас мы потеряли время, пока снимали ладью с мели! Три серебряных гривны!

      Говорил самый надменный из них, краснорожий лехит с пшеничного цвета редкими волосами и носом картошкой.

      Аудульф с Беляем, сидевшие по обе стороны от меня, дернулись было, чтобы наказать хама, но я положил им руки на плечи, придавив к скамье.

      – Меня зовут Ратибор Белый Кречет! Кто ты такой, позволяющий себе говорить со мной таким тоном? – голосом, полным презрения, произнес я.

      – Я – Свентобор из Быдгоща! – сказал, как плюнул, лехит, выпятив грудь вперед. – Ты должен мне три гривны!

      – Слышь, ты, Свинобраз из Бздыща! А рожа не треснет? – я прямо обалдел от его наглости. Нужно ставить его на место сразу. – Ты дернул от нас, как обгадившийся заяц, сам посадил свое корыто на мель, и теперь имеешь наглость что-то с меня требовать? Попробуй, возьми!

      Говоря так, я специально нарывался. Если они первые нападут на нас, виноваты будут именно они, на любом суде мы это докажем, свидетелей вокруг хоть отбавляй. А то, что мы их раскидаем, как щенят, я не сомневался. Для этого хватит моих двух ульфхеднаров, которые уже слюни пускать начали в предвкушении драки.

      Но противник, к моему сожалению, тоже это понял и, хоть и покраснел еще больше от злости, распиравшей его, бросаться на меня не стал, пересилив себя.

      – Ты ответишь за свои слова, наглец! – пропыхтел лехит. – Пусть тогда боги нас рассудят! Я вызываю тебя на перекресток!

      – Пусть рассудят боги! Я принимаю вызов! – встал я со скамьи. – Заплатишь мне десять серебряных гривен после моей победы. Когда будем биться?

      – Это ты мне заплатишь! Десять гривен! – зашипел лехит. – Завтра на рассвете на перекрестке!

      Свентобор резко развернулся и пошел прочь.

      – Все слышали уговор? – вдогонку уходящему крикнул Бермята.

      Народ вокруг, до этого притихший и прислушивавшийся к нашей перепалке, шумно подтвердил. Хозяин постоялого двора, толстяк по имени Бартош, тоже солидно кивнул, соглашаясь быть свидетелем.

      Постояльцы вокруг загомонили разом, обсуждая завтрашнее развлечение.

      – Может зря ты его оскорбил, Ратибор? – спросил Бермята. – Могли бы и договориться. Наверное…

      Аудульф с Беляем заржали.

      – Ты хочешь ему заплатить три гривны, Бермята? – удивленно спросил я.

      – Нет, конечно, нет. Но он сам с тобой биться не станет, выставит поединщика. И кто это будет – неизвестно.

      – Мне все равно, кого он выставит. Правда на моей стороне.