Младший брат. Бодыкова Салтанат

ты мой, ты что же это, всех сирых и убогих подбирать будешь? Хлеба дал. С обоза, что ли, спер?

      Василий Петрович впервые так строго говорил с этим стариком, которого считал, скорее, соратником, чем подчиненным. Толеутай-ата так сердито задвигал седыми бровями на выдвинутые обвинения, что у Василия Петровича отлегло от сердца.

      –Мой, мой хлеб, дома взят. Ты хоту бы узнайт, для начал.

      Василий Петрович еще раз всмотрелся в лицо незнакомой женщины, европейские черты которой, указывали на ее нерусское происхождение.

      –Дядь Толь, а ты смотри хоть, кому помогаешь. Она же немка, отец у неё точно немец, будь ее отец русский, а мать немка, ее бы не выслали сюда…

      И еле слышно добавил.

      –В никуда…

      –А?

      Старик приставил широкую ладонь к уху.

      –Я говорю, хватит с тебя одной спасенной семьи, всем не поможешь, добрая ты душа. Она, немка эта, зиму, думаю, не переживет, даже в твоем тулупчике.

      Как же был удивлен Василий Петрович, когда в первое, послевоенное лето встретил эту самую немку, ведомую под руку сильно хромающим мужичком, довольную и вроде бы счастливую. Память на лица у Василия Петровича была отменная, поэтому он ее сразу узнал, несмотря на округлившиеся черты и тот факт, что видел он её, всего, один раз.

      Чудеса какие-то, подумалось ему тогда, каждый, кто попадает под опеку этого удивительного старика, спасается. Видать, молитвы его идут от самого сердца.

      Глава 4 Аменгерство

      Закончилась война. Благословенный месяц куралай принес весть о победе. В памяти Жумабике снова и снова разворачивался тот прекрасный майский день.

      Она в ржавом тазу обмылком хозяйственного мыла стирала детские вещи. Услышав крики, подняла голову и увидела несущегося во весь опор подростка, соседского мальчика. Красный от переполнявшей его радости, задыхаясь, он кричал, вдобавок размахивая руками.

      –Женгей, победа! Победа, конец войне, мы победили. Суюнши.

      Жумабике вскочила, не зная, что делать. Радость стремительным потоком, поднявшаяся из глубины души будто, смыла тяжесть, огромным валуном придавившую плечи.

      –Спасибо тебе, Сакен, за радостную весть. Подожди, я вынесу суюнши.

      Но он не слышал её, помчался дальше по аулу делиться счастливой вестью о победе.

      Жамал-апа с утра плохо себя чувствовала. Улегшись на деревянный настил, накрытый одеялами, сама не заметила, как провалилась в короткий и тревожный сон-забытье.

      Жумабике вбежала в юрту и остановилась. Свекровь спала, во сне вздрагивая и подёргивая головой. Что же делать? Дети на прополке, Наталья и свекор на ферме. И все-таки она решилась разбудить свекровь. Новость того стоила. Молодая женщина присела перед спящей свекровью и осторожно погладила её по руке. Та открыла глаза и увидев плачущую сноху, села и схватилась за сердце, запричитала.

      –О, бисмилля, жеребеночек мой, что случилось? О Всевышний, пожалей нас, несчастных. Неужели же мало бед свалилось нам на голову? Милая, говори на кого из моих птенцов пришло