Мрачный Жнец. Терри Пратчетт

с патрицием, абсолютным властелином и почти доброжелательным тираном Анк-Морпорка, были сложными и неоднозначными.

      Волшебники утверждали, что служат высшей истине, а потому не обязаны подчиняться земным законам города.

      Патриций отвечал, что это, безусловно, так, но треклятые налоги они будут платить, как все.

      Волшебники утверждали, что, как свидетели света мудрости, они не должны присягать смертному человеку.

      Патриций отвечал, что в этом есть резон, и всё же они должны городу по двести долларов с головы в год, выплаты раз в квартал.

      Волшебники утверждали, что Университет стоит на зачарованной земле, а потому для них должно быть сделано исключение. И вообще, как можно облагать налогом знания?

      Патриций отвечал: ещё как можно. Двести долларов с головы; если с этим какие-то проблемы, головы можно и отделить от тел.

      Волшебники утверждали, что Университет никогда не платил налогов властям предержащим.

      Патриций отвечал, что предержать себя в руках ему становится всё трудней.

      Волшебники спросили: как насчёт условий помягче?

      Патриций отвечал: а это и есть мягкие условия. И господам лучше не проверять, как выглядят жёсткие.

      Волшебники утверждали: был когда-то, кажется в Век Стрекозы, правитель, который пытался диктовать Университету, что делать. Патриций может зайти и поглядеть, что с ним стало.

      Патриций пообещал, что зайдёт. Обязательно зайдёт.

      В итоге они договорились вот о чём: конечно, волшебники не платят налогов, но они готовы делать совершенно добровольные взносы, скажем, в двести долларов с человека, безо всякого принуждения, mutatis mutandis, без задней мысли, сугубо на мирные и экологически чистые цели.

      Именно такая игра между ветвями власти делала Анк-Морпорк столь интересным, увлекательным, а главное, до жути опасным местом для жизни[9].

      Старшие волшебники нечасто выбирались в такие места, какие в брошюре «Бобро поржаловать в Анк-Морпорг» описаны как «людные проспекты и загадочные переулки большого города», но с первого же взгляда поняли: что-то не так. Нет, булыжники мостовой и раньше периодически летали в воздухе, но обычно их кто-нибудь кидал. А теперь они летали сами по себе.

      Распахнулась дверь, и из неё вышел костюм, позади него приплясывала пара туфель, а шляпа парила в нескольких дюймах над пустым воротником. За ним бежал тощий мужчина, пытавшийся прикрыть наспех завязанным полотенцем то, на что обычно требуются брюки.

      – А ну, вернись! – кричал он на костюм, который уже заворачивал за угол. – Я за тебя ещё должен семь долларов!

      Вторые брюки выскочили на улицу и побежали за ними.

      Волшебники сгрудились в кучку, словно испуганный зверь с пятью остроконечными головами и десятью ногами. Никто не решался высказаться первым.

      – Чёрт возьми, это поразительно! – воскликнул наконец аркканцлер.

      – Хм-м? – переспросил декан, как бы намекая, что повидал в жизни много куда более поразительных вещей и что, уделяя излишнее внимание обыкновенной ходячей

9

Об этом шумном мегаполисе написано множество песен. Самая знаменитая – «Анк-Морпорк! Анк-Морпорк! Он так хорош, что назван Анк-Морпорком!», но есть и другие, например: «Унеси меня, река, прочь из Анк-Морпорка», «Увы, я возвращаюсь в Анк-Морпорк» и популярная в старину «Лихорадка Анк-Морпорка».