Дождись меня в нашем саду. Ульяна Черкасова

говори так о себе, – возмутилась Велга.

      Она и сама так говорила о нём прежде. И её родители, и все знакомые, и все-все, кого она знала в Старгороде, считали Матеуша уродливым и нескладным с его горбом, длинными конечностями, разными глазами. Кметы и вовсе его боялись, считали то ли колдуном, то ли про́клятым. Но говорить так о нём было легко, пока они не узнали друг друга лучше.

      Обоз приблизился к воротам. Велга слегка приподнялась, разглядывая висевшее над въездом всё то же знамя Твердова.

      – Говоришь, это русалка? – переспросила она у Матеуша.

      – В Рдзении их изображают так.

      – Но ведь у русалок есть ноги, – прижимая к себе корзину с Пушком, нахмурилась Полепа.

      Князь только развёл руками.

      Они проехали под большой каменной аркой, и копыта лошадей звонко застучали по выложенной камнем мостовой. Замок вдруг точно капкан захватил их в свой плен. Они оказались на большом дворе, вокруг которого возвышались стены. Ворота медленно закрылись.

      – Любопытно, увидим ли мы здесь таких чудны́х русалок, – улыбнулась Велга Матеушу.

      – Главное, чтобы не в супе.

      Велга хихикнула, как вдруг запнулась, завидев знакомый серый плащ.

      – Князь. – Глава Охотников остановился возле повозки, поклонился.

      За его спиной стояли ещё четверо Охотников.

      – Что такое?

      Велга заметила, как резко переменился в лице Матеуш. Мягкие, нежные черты обострились, и он вдруг удивительно напомнил ей Белого Ворона.

      – Мне жаль, но я предупреждал тебя на этот счёт.

      – О чём ты, Георгий?

      – Чародеи. В Твердове, как и во всей Рдзении, запрещено колдовство. Ведьм у нас сжигают.

      Матеуш опустил руку на перила повозки, присел ровнее:

      – И я сказал, что знаю об этом не хуже Охотников. Я князь Старгорода…

      – И мне будет очень жаль сообщить, князь, что двое в твоей свите – чародеи. Их положено заключить под стражу и казнить.

      – Что?!.

      Велга от неожиданности вскочила на ноги, отчего случайно пнула Мишку. Щенок подпрыгнул, тявкнул.

      – Нет! – воскликнула Велга. – Вы не можете…

      Георгий только повёл светлой бровью, сделал лёгкий поклон головой… и взмахнул рукой.

      Велга не успела толком ничего понять. Охотники появлялись позади словно из ниоткуда. Мельця с визгом упала с лошади, что-то хрустнуло.

      – Моя рука!

      Змая следом сдёрнули с седла на землю. Охотники окружили их сразу со всех сторон.

      – Матеуш! – Велга кинулась к князю. – Сделай что-нибудь!

      Но он не пошевелился. Поражённый, он не проронил ни слова.

      – Матеуш! Ты дал им обещание!

      Князь даже не взглянул на Велгу. А Мельця и Змай вдруг закричали пронзительно, без остановки. У них на руках и шее сомкнули кандалы.

      – Жжётся! Оно жжётся!

      Велга рванула из повозки, но её схватили и, как маленькую, запихнули обратно.

      – Нет, господица, – сухо произнёс Хотьжер.

      И она упала