К пиру едется, а к слову молвится. Народная паремика Пермского края. Народное творчество

и верованиям, сохраняется память о древних суевериях и воззрениях.

      Не имея той глубины мысли и оценок, которые свойственны пословице, не заключая в себе логические обобщения, поговорка интересна своим эмоциональным накалом. Много в поговорках остроумной игры словом, любования им и творческого к нему отношения. Каждое из поговорочных выражений – проявление народной языковой эстетики; содержание же их свидетельствует о глубоком психологическом знании человека, о своеобразном воззрении на мир. Обаяние ритма и рифмы этих маленьких жемчужин народного творчества трудно переоценить: они не самоцель, не формальный приём, их задача – вызвать у слушателя ответное чувство. При складывании поговорки приискивается рифма, отшлифовывается и выверяется ритм, и в конечном счёте создаётся живой понятный образ, поданный в художественной форме. На пространстве двух-трёх слов рифма как бы двигает ассоциативную мысль, выявляет свежесть слова, обнаруживает его необычные смысловые грани. Строятся поговорки, как и прочие паремии, на богатейшем материале русской народной речи и, в частности, уральского «говорка». Не надо быть большим специалистом в поэтической технике, чтобы понять колоритность «натуральной», природной рифмы (часто порождаемой такими особенностями пермской речи, как стяжение глагольных форм, чоканье).

      Шутка брани лутша – говорят на Урале; Шутка не шубка, а греет шибко. Уже в этих определениях видно, что поговорка своим содержанием призвана не только развеселить, но и разрядить обстановку, а использованные в поговорках выразительные формы способны доставить удовольствие своей изысканностью. В поговорках встречаются и обычные рифмы (глаза – образа, взглянет – вянет), и рифмы, основанные на сближении слов похожего звучания (кости – гости, жить – шить). Велико число выражений, где рифма строится на перестановке звуков (полати – лопате, земля – нельзя, ровня – хавронья), где вводится составная рифма (одна – до дна, едва ли – звали), рифма неточная (бык – быть, оттедова – обедала). Огромное наслаждение доставляет само произношение поговорок, где рифма углубляется сквозным ассонансом – повторением какого-то гласного звука (часто – любимого уральского упругого округлого «о» – только потолок не толок, пошёл посол по рассол). В другом случае через всю строку пульсирует один и тот же согласный звук (пришёл – молчит, ушёл – молчит, только шуба шабарчит; с сука на сук – и всё недосуг). Благодаря такому звуковому притяжению слов рождаются настоящие шедевры, где образ как бы дополняется звуковой картиной: ситуация оживает, озвучивается. Живём – как дернину дерём – слышим мы, и физически ощущаем тяжесть работы, надрыв, издёрганность… Лёгкость, капризность девушки-модницы обозначена сквозным повтором – ЧК-: юбочка с оборочкой – любит с оговорочкой…

      Нет в поговорках большого смысла, зато есть в них радость, печаль, ирония, досада. А ещё – любовь, удивление перед чудом человеческого слова, иногда почти детская игра с ним.

      Приведённые