Проникающий в сны. Женя Ли

я начал говорить, Жасмин как будто тоже слегка расслабилась. Но когда услышала, что мои родители погибли…

      – И твой отец тоже… – она сидела, замерев и нахмурившись, глядя в никуда потемневшими глазами. Потом словно очнулась:

      – Ой, извините… – она немного смущенно взглянула на меня.

      – Ничего, можно на «ты», – я улыбнулся, – Если вы не против.

      – Не против, – Жасмин покачала головой.

      А мне не терпелось спросить:

      – Значит, твой отец…

      – Да. Я обещаю, что расскажу свою историю, если ты расскажешь свою, – она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, казалось, так искренне и взволнованно. Да что я теряю?

      Я рассказал о том, что случилось со мной и моей семьёй. Но о нашей способности проникать в чужие сны и менять их я не упомянул. Не знал, как лучше это сделать. Да и стоит ли. Жасмин слушала очень внимательно, и иногда мне казалось, что я вижу слёзы в её глазах. Хотя она очень старалась сделать непроницаемый вид.

      Потом, чуть нахмурившись, она спросила:

      – Но зачем этому человеку нужен был твой отец? И если он был нужен, почему его убили? Если твоего брата похитили – то зачем? Ведь выкуп не просили, да и не у кого было. И почему тебя прятали?

      Жасмин чувствовала, что я что-то недоговариваю. Она знала это – я видел по её глазам. И понял, что если я не скажу, то и от неё ничего не добьюсь. А мне важно услышать то, что знает она.

      – Понимаешь… – я уткнулся взглядом в стол и стал усиленно изучать его, – наверное, это звучит невероятно… но я, как мой отец и брат… мы можем создавать сны. Как свои, так и чужие. Менять их по своему желанию. Хотя и не всегда это легко дается, – тут я всё же взглянул на Жасмин. Она смотрела на меня застывшим взглядом.

      – Сны, – её голос звучал почти как с того света, но вдруг ожил, – Так вы создаёте сны? И можете убивать в них людей?

      Не знаю насчёт снов, но таким голосом точно можно убить. И взгляд её был столь же жгучим.

      – О чём ты, – я был абсолютно сбит с толку и даже подавлен этой неожиданной горькой злостью. Но почему-то чувствовал себя виноватым. Хотя, вроде, не за что.

      – Жасмин, правда… я никогда не убивал людей – ни во сне, ни наяву. И почти на все сто уверен, что мой отец тоже не был способен на такое. И брат… – я хотел заверить её, что и он не мог. Но вдруг подумал, что я ничего о нём не знаю – какой он теперь и чем занимается:

      – Про него я ничего не могу сказать, потому что… – голос мой запнулся, ком в горле мешал говорить. Я почувствовал, как её ладонь легла на мою. И от её мягкого тепла мне вдруг стало спокойнее – словно согревающий поток разливался по всему моему телу. Я поднял голову – Жасмин смотрела на меня. И теперь мне показалось, что ее глаза цвета крепкого зеленого чая.

      – Я верю тебе. Прости. Я… – Жасмин вдруг убрала ладонь, и мне тут же стало не хватать этого прикосновения.

      – Мой отец умер во сне, – сказала она едва слышно, – И я почти наверняка знаю, что… это не само по себе произошло.

      Жасмин сидела,