Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди. Олег Агранянц

Аброскин начал спокойно:

      – Вчера вечером, часов в восемь, мне понадобилась справка по цветной металлургии. Звоню в отдел цветной металлургии. Никого. Ну, думаю, знаю я вас: пьете чай в отделе черной металлургии. Звоню туда. Никого. Звоню в отдел геологии. Никого. Звоню вахтеру. И что узнаю!

      Голос его крепчал:

      – Оказывается, все ушли еще в пять часов!

      Наш рабочий день заканчивался в пять часов.

      Аброскин продолжал:

      – Ну, думаю, теперь все так работают. Звоню в Совмин. Все на местах. Звоню в ЦК. Все на местах.

      Он сделал паузу и закончил:

      – Руководители отделов, к двенадцати часам представить мне список сотрудников, без услуг которых мы могли бы обойтись. По два на отдел. Совещание окончено.

      – Что вы будете делать? – в ужасе спросил я у Д. Жимерина, заведующего отделом энергетики.

      Опытный хозяйственник, всю войну проработавший министром электростанций, успокоил меня:

      – Ничего страшного. Напишу фамилии самых нужных работников. Он не станет их увольнять.

      – Получится? – не поверил я.

      – Со Сталиным получалось – и с Аброскиным получится.

      Находившийся рядом заведующий отделом геологии, бывший министр геологии А. Сидоренко засмеялся:

      – Учись. На любой невыполнимый приказ есть легковыполнимый доклад.

      И действительно получилось.

22. Тайный полет

      Делегация французских нефтяников должна была лететь в Уфу. Уфа тогда была городом закрытым, иностранцев туда не пускали, но по чьему-то начальственному благословению французам разрешили посмотреть Ново-Уфимский нефтеперерабатывающий завод. Я должен был сопровождать делегацию.

      Мне сказали, что самолет вылетит из Внуково, хотя по расписанию он должен был лететь из Шереметьево.

      Мы прибыли во Внуково в восемь утра. Никаких объявлений. Ждем. Через час к нам подошел какой-то человек и сказал мне по секрету, что самолет сейчас в Шереметьево, там он возьмет пассажиров, прилетит сюда минут через сорок. Ждем. Прошел еще час. Снова появился тот же человек и сказал, что самолет вернули в Шереметьево, там высадят всех пассажиров, и потом он прилетит к нам.

      Через час он снова подошел к нам и сказал, что самолет уже во Внуково и мы можем пройти на борт. Что мы и сделали. Кроме нас в самолете пассажиров не было. Не было даже стюардесс. Взлетели.

      Примерно через час ко мне подошел приехавший с французами переводчик, мой старый знакомый граф Николай Александрович Черкезов:

      – Мне кажется, что мы возвращаемся.

      Я удивился:

      – Почему вы так решили?

      – Сначала солнце было спереди, а теперь сзади.

      Ничего не поделаешь.

      Еще через полчаса он снова подошел ко мне:

      – Мне кажется, мы снова повернули.

      Через час вышел член экипажа и сообщил:

      – Через десять минут посадка в Куйбышеве.

      Отмечу, что в те годы Куйбышев был еще более закрытым городом, чем Уфа.

      В Куйбышеве нам разрешили выйти из самолета, и мы минут десять