Цветок для Прозерпины. Диана Аркадная

когда Тимур резко разворачивается, всматриваясь в темноту, оставленную позади. Тусклый луч фонарика мелькает у нее над головой, блеснув в глаза мимолетной вспышкой, и девушка прикрывает веки, вслушиваясь в образовавшуюся тишину, нарушаемую только шелестом листвы и отдаленным уханьем ночной птицы. В нос ударяет запах дымной смолы и чего-то древесного, и голова кружится, заставляя опереться ладонями об укрытую холодной хвоей землю. Впереди вновь раздаются шаги, и девушка открывает глаза, следя за удаляющейся спиной юноши. Она выдыхает и, осторожно поднявшись, двигается за ним. Что ее так испугало в возможности быть обнаруженной своим подопечным? Да, он многое от нее скрыл, но разве он может нести для нее угрозу? Ей трудно найти ответ на этот вопрос.

      К ее удаче, через несколько десятков метров Тимур, наконец, останавливается на небольшой прогалине и, опустившись на колени перед грудой каких-то сваленных веток, проталкивает мешок между прутьев внутрь. Сабина гадает, выбрал ли он случайное место, или же был какой-то ориентир, о котором она не знает.

      Девушка решает, как быть. Она могла бы дождаться, пока юноша уйдет и проверить, что он спрятал. Но как ей после этого возвращаться в дом, чтобы остаться незамеченной? Проклятая лестница на второй этаж вечно скрипит. Нет, она должна оказаться в спальне раньше, чем вернется Тимур. А путь сюда она попытается позже найти при свете дня.

      До дома она действительно добирается быстрее подопечного и, спешно стянув ботинки и пальто, под которым была все в той же пижаме и худи, спешит наверх. Когда Сабина уже закрывает дверь своей комнаты, то вспоминает, что оставила свет в библиотеке включенным, но спускаться обратно уже поздно – внизу слышится едва различимый стук. Она напряженно вслушивается в образовавшуюся после тишину, пытаясь различить шаги или что-то еще, но в доме оглушающее тихо. Скрип со стороны лестницы становится неожиданностью, он бьет по нервам, прокручивается в животе, завязываясь солнечном сплетении болезненным клубком. Девушка, пытаясь совладать с потерявшими чувствительность руками, кое-как прикрывает дверь и проскальзывает в холодную постель. Она едва успевает утихомирить сорванное дыхание, когда слышит, как дверная ручка медленно начинает проворачиваться. Щелк. Этот звук гладит наждаком разгоряченную кожу, пробуждая сомн мурашек, разбегающихся будоражащей волной.

      Кто-то заходит внутрь, Сабина понимает это только по чужому еле слышному дыханию. Ее собственное учащается, и она начинает отсчитывать про себя, чтобы успокоиться. Все вдруг кажется неправильным, нарочитым, и эти ее попытки притвориться спящей, и разлившееся незримой угрозой безмолвие.

      Матрас проседает под тяжестью опустившегося на него тела. Губы девушки пересыхают, и она с трудом подавляет потребность сглотнуть, чтобы избавиться от зарождающегося в скребущем горле зуда. Усилием Сабина заставляет грудь вздыматься мерно и редко, как у спящего человека, а лицо оставаться мягким и расслабленным, но с каждой секундой это становится все