День, когда пала ночь. Саманта Шеннон

под лапами ихневмонов, а всюду вокруг грохотали раскаленные камни. Земля шла волнами, разверзалась. Елени что было сил вцепилась в Тунуву.

      Толкнувшись задними лапами, Нинуру перелетела дымящуюся расселину. Обернувшись в седле, Тунува увидела несущийся к Йеде огненный шар.

      – Эс, сзади!

      Эсбар вскинула ладонь – вспышка сидена отразила пламень, оставив за собой светящийся угольками след.

      – Нин, поспеши, – торопила ихневмона Тунува. – Скорей!

      Нинуру взлаяла в ответ. Ее скачки становились все шире, длиннее. Тунува оглянулась на огненные потоки – уже близко, вот-вот накроют, сорвавшись с утеса. Она закрыла опаленные глаза и припала к Нинуру, отдавая себя в руки Матери.

      Лава перелилась через уступ. В самый последний миг Нинуру с Йедой отскочили с ее пути. Пролившись с отвесного утеса, бурлящая лава растеклась по равнине багровой рекой в разводах пара и черных жил. Тунуву накрыл жар. Мышцы обмякли, она повисла мешком.

      Ихневмоны не скоро прервали бег – только когда вернулись на высокую насыпь соляного тракта. В смрадном воздухе висел пепел. Они не видели иного света, кроме собственного огня.

      – Стой, Нинуру, – с трудом выговорила Тунува. – Погоди.

      Та встала, и Тунува сошла на землю.

      – Тунува, надо уходить, – сказала Эсбар, ее лицо горело внутренним пламенем.

      Покрытая тонким слоем пепла Тунува обернулась к горе Ужаса. По склонам стекали кровавые реки. Черный дым поднялся так высоко и распростерся так широко, что она уже не видела неба за его краем. Копья молний поджигали узловатые клубы дыма и тонули в них.

      И снова тишина, беременная чем-то невыразимым.

      Дрожь зашептала под подошвами, прошла вверх по хребту, проникла в кровь.

      А потом – ужасный звук, подобного которому она не слышала и не услышит впредь. Не грохот извержения, не предвещавший его зловещий рокот. Это земля скрежетала о землю, звенел металл, ревел пожирающий дома пожар – всепоглощающая ярость отозвалась эхом по всему Ментендону.

      На глазах у Тунувы Мелим из вершины вырвались и скрылись в ночи пять темных теней. Пять темных теней с десятью темными крылами, и за ними, с тем же древним как мир воплем, – стая темной мошкары.

      В замке Дротвик очнулась от странного видения Глориан Беретнет. Не отходившая от нее дама Флорелл Луг остудила ей лоб, совсем недавно бывший слишком холодным.

      – Глориан?

      Флорелл погладила ее по волосам, и Глориан раскрыла глаза.

      – Оно восстало, – прошептала она.

      После она не могла вспомнить своих слов.

      20

Север

      Закат обратил снег в топленый мед. Вулф наедине со своим луком стоял под соснами в падающей темноте и выцеливал пасущегося на прогалине лося. Король Бардольт задумал отметить возвращение в Битандун пиршеством. Он будет рад свежей лосятине.

      Лось понюхал воздух, Вулф медленно выдохнул.

      И ощутил небывалое. Только не в этом северном лесу над замерзшим озером, среди черно-белого мира. Из-под снега