Вдоль по лезвию слов (сборник). Тим Скоренко

презрительно смотрю на Милку. Она ведь не играет уже в этих сценах – чего за нами шляется?

      Киря на другой стороне, перешёл по сходням.

      – Отвали! – кричит Бочонок. – Не лезь в кадр!

      Он пристраивается с камерой у самого края крыши.

      – Есть ракурс. Пошёл.

      Алёна смотрит с интересом.

      Мы уже репетировали этот прыжок. Я не ямакаси, но перепрыгнуть смогу, тут немного, да и соседняя крыша недалеко.

      Беру разгон. Чёрт, детские игры. Перепрыгнуть через проём на высоте восьми этажей. Приземлиться, перекатиться, побежать дальше. Не споткнуться. Не бояться. Не бояться. Не бояться.

      Страшно. На репетиции не было страшно.

      Бегу, пропасть ближе и ближе. Отталкиваюсь. Очень боюсь, что нога сорвётся. Взмываю в воздух, подо мной проносится улица, проносится с огромной скоростью. Чётко приземляюсь, но перекатываюсь неудачно, шея болит. Вскакиваю, бегу дальше.

      – Зачёт! – тонко кричит Бочонок.

      Самое худшее, что в любом случае нужен ещё один дубль. Бочонок аккуратно, держась за парапет, переходит по сходням к нам с Кирей. За ним идут Милка и Алёна.

      Я прохожу мимо Алёны, смотрю ей в глаза. Никогда не пойму, почему я ей безразличен.

      Снова становлюсь на ту же точку. Бочонок пристраивается напротив, снимает с другого ракурса. Разгоняюсь. В этот раз всё легко. Мне не страшно. Взмываю в воздух, перепрыгиваю, перекатываюсь.

      – Снято, – говорит Бочонок.

      Киря аплодирует, Милка тоже. Алёна улыбается.

      – Всё, – говорит Киря. – На сегодня закончили. Завтра павильон. Если получится – завтра доделаем.

      – Смонтировать успеем? – спрашивает Бочонок.

      – А то ж! – говорит Киря. – Ты беготню, я – базары. И всё. До двенадцати справимся.

      – Ма опять ругаться будет.

      – С твоей Ма я уже говорил.

      – Ты ей не авторитет.

      Уж конечно. Кире восемнадцать. Какой он авторитет. Я улыбаюсь. У Бочонка хорошая мама. Она даже смотрела несколько эпизодов из фильма. Мать, которая поддерживает хобби сына, – это очень хорошая мать. Моя мама не знает, что я бегаю по крышам.

      По сходням возвращаемся на первую крышу. Идём к лестнице.

      – Куда сейчас? – спрашиваю.

      – Ко мне, монтировать, – говорит Киря. – Кто с нами?

      Качаю головой. Я – играю. Я – Рэд. Меня мало интересует процесс монтажа и ругань Бочонка и Кири.

      – Я с вами, – говорил Милка. Она готова присоединиться к любой компании, лишь бы не оставаться одной. Милка красивая, но её никто не любит, потому что она тупая.

      – Не-а, – говорит Алёна.

      Мы спускаемся. Я первый и не вижу, кто за мной.

      Съезжаю вниз по выдвижной лестнице, смотрю, кого нужно принимать. Бочонок медленно ползёт за мной, прижимая к себе камеру. Беру камеру, помогаю ему слезть. За Бочонком – Милка, принимаю её за талию, опускаю на землю. Милка смотрит на меня влюблёнными глазами. Алёна спрыгивает сама с середины лестницы, приземляется изящно, по-кошачьи. Смотрит с усмешкой.

      Идём по улице.

      – Завтра у цеха, в полдень, – говорит Киря.

      Цех –