Дон Хуан. Гонсало Торренте Бальестер

забыли что-нибудь еще? – с иронией спросила она.

      – Да. Я забыл сказать вам, что того человека зовут Дон Хуан.

      Я захлопнул дверь лифта и нажал на кнопку. Мне показалось, что лифт двигался чертовски медленно: я боялся, что по лестнице она спустится вниз быстрее и будет ждать меня там, а потом даст пощечину – за то, что я скрывал это раньше.

      Я уже выходил из ворот, когда услышал, как она, перепрыгивая через ступеньки, мчится вниз. Я бросился бежать и, прежде чем она выскочила на улицу, нырнул в первый же переулок. Я слышал, как она звала меня…

      Едва я добрался до гостиницы, дежурный сообщил:

      – Вам звонила какая-то девушка. Пять раз за последние пять минут.

      – Скажите, что я еще не вернулся. Повторяйте это, сколько бы она ни звонила. – И я разъяснил, что меня преследует некая назойливая особа и что я хочу спать. – А вот если позвонит один господин, итальянец…

      Лепорелло не позвонил. Он явился в гостиницу на следующее утро и ждал в холле, пока я спущусь.

      – Что вы сделали с Соней? Она разбудила меня бесчеловечно рано и потребовала, чтобы я привез вас к ней.

      – Прямо сейчас?

      – Сразу после обеда.

      Было чуть больше половины двенадцатого.

      – Тогда у нас есть время перекусить и побеседовать.

      – Да, вполне. Я вас приглашаю. Ну позвольте мне сделать это! Я знаю один итальянский ресторан, где готовят лучшие в мире спагетти.

      – Как дела у вашего хозяина?

      – У Дон Хуана? Вы имеете в виду Дон Хуана?

      – А у вас есть и другие хозяева?

      Лепорелло хитро усмехнулся:

      – Нет. В данный момент нет. Дон Хуану гораздо лучше. Утром ему сделали переливание крови. Свою кровь, разумеется, предложила Мариана… Бедняжка была так счастлива!.. Она изрекла нечто вроде того, что «если уж нашей крови не суждено смешаться в наслаждении, пусть смешается в несчастье».

      – Вот ужас!

      – Нет, это трогательно. И даже красиво! Знаете, пожалуй, она стала мне нравиться. Женщина, умеющая так любить, заслуживает счастья.

      – Но с Дон Хуаном она вряд ли его найдет.

      – А со мной? Обо мне вы не подумали?

      – Но любит-то она его.

      – Это проще простого – осуществить некую любовную рокировку. Да вы ведь и сами не далее как вчера вечером сумели заинтриговать бедную Соню, пустив в ход театральный эффект, и, должен признать, сделали это весьма ловко. Но для чего? Тоже решили провести рокировку?

      Мы дошли до Марсова поля, которое располагалось совсем недалеко от моей гостиницы. Лепорелло кивнул на пустую скамейку:

      – Если вам охота поспорить, сядем. Сегодня у меня не то настроение, чтобы прогуливаться. Я чувствую себя не в своей тарелке. Любоваться весенними деревьями у реки – это ваше дело, меня они раздражают. Ненавижу весну, по-моему, так это просто дьявольская выдумка протестантов. В наших средиземноморских странах весны не бывает, не бывает всяких там промежуточных состояний – они только смущают душу, изматывают нервы… Сплошная маета…

      – Для меня – нет.

      – Ваше