Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин

же время решительно ударим по рецидивам троцкизма»: «Несмотря на то, что общевузбюро неоднократно ставило перед партийной массой вопрос о настороженности в борьбе на два фронта, мы наблюдаем у некоторой части членов партии примиренческое отношение к этому вопросу и даже больше – прямое противодействие». Направляя свое основное внимание на борьбу с правой опасностью, «мы ни на минуту не должны забывать о наличии противоположного уклона. В зависимости от конкретных условий нам приходится определить, с какой стороны партии грозит большая опасность, туда и должны направить удар, не оставляя без защиты другого фронта»394.

      Кутузов не принимал эту риторику. Главное, что его задевало, – «комиссия не сочла для себя обязательным доказать существование группы не отказавшихся от взглядов троцкистов с центром в лице Кутузова». Конечно, если верить статьям Брусникина с сенсационным выводом, что в вузе существует «сколоченная группа троцкистов, ведущая борьбу за руководящие посты <…> и организованно нападающая на своих бывших противников, пользуясь чисткой», то можно поверить и в то, что «Кутузов возглавил борьбу».

      Брусникин нагнетал еще больше:

      В настоящий момент особый интерес представляет поведение бывшей троцкистской оппозиции внутри институтской ячейки. Часть бывших троцкистов, видимо, искренно вернулась в партию, осознала свои прошлые ошибки. Но есть и такие троцкисты, которые кладут усилия на завоевание руководящих мест в институтских организациях. <…> Под шумок они почитывают парижские издания Троцкого 1929 года. В данном случае в лице тов. Кутузова мы имеем одного из «лидеров» бывшей троцкистской оппозиции, который в свое время «поправлял» политический курс партии.

      Статья заканчивалась увещеваниями: «Партийная масса должна насторожиться и не допускать вторичного обмана партии»395. Такое обвинение не решились повторить даже выступавшие за его исключение из партии. Уже после чистки на собрании 3 февраля 1930 года выступавшие отказывались признавать, «что у нас существовала и существует сколоченная группа бывших оппозиционеров. Это было бы слишком много». Оценку комиссии по чистке, что «Кутузов является вообще центром всех нездоровых явлений среди студенчества», ставили под знак вопроса, не было известно, «какие факты имела в виду комиссия»396.

      В некотором смысле все вернувшиеся в партию бывшие оппозиционеры были на хорошем счету – троцкизм был съеден и переварен. Но у партийного организма все еще могло случиться несварение, когда съеденное вдруг напоминало о себе. «Создание символа веры из демократизма, – считал Я. Э. Рудзутак, – это настоящая меньшевистская отрыжка, и в этом заключалась, главным образом, позиция нашей оппозиции»397. Если оппозиция как организм была выстроена как двойник партии – настоящего, здорового организма, – то тогда начиналась борьба за существование, выживание сильнейшего, партия старалась уничтожить

394

Красное знамя. 1929. 15 декабря.

395

Красное знамя. 1929. 18 октября.

396

ГАНО. Ф. П-6. Оп. 2. Д. 1795. Л. 72.

397

Тринадцатый съезд. С. 199.