Ордынский период. Голоса времени. Отсутствует

я,

      На анду Тэмужина

      Невзгоды пали,

      Рушится беда —

      И ощущаю

      Скорбь в груди, кручину,

      Каких не испытал я никогда.

      Мэргэдам за разбой

      Я отомщу,

      Супругу Тэмужина

      Возвращу.

      Врагам разгром устрою

      В одночасье,

      Вернется Бортэ хатан

      Восвояси.

      Мэргэдский Тогтога

      Услышал звон стремян,

      А кажется ему:

      Бьет вражий барабан…

      Бросается он, не жалея ног,

      От звона и от страха наутек.

      Куда же улепетывает малый? —

      В долину Буур хэр бежит, пожалуй.

      У родича его,

      Что Дайр усун зовется,

      Чуть скрипнет где колчан —

      От страха сердце бьется.

      Что Тогтога, что он —

      Одни у них повадки:

      Вообразят войну —

      И тягу без оглядки.

      Где скрылся Дайр усун?

      На острове Талхун

      Он ищет от опасностей защиты,

      В местах, где Селенга с Орхоном слиты.

      Хатай дармала —

      Он их храбрее, что ли?

      Чуть ветер погонит перекати-поле,

      А трусу уж вражьи мерещатся цепи,

      И в лес он бежит

      Иль в Харажийские степи.

      Говорят, на реке Хилго

      Густо-густо камыш растет.

      Говорят, из того камыша

      Можно сделать отличный плот.

      Так давайте мы там наляжем,

      Много-много плотов навяжем,

      Переправимся через Хилго

      И щадить не станем врагов:

      Разорим мэргэдские станы —

      Трепещи, Тогтога поганый.

      Схватим женщин, возьмем, что сможем,

      А потомство их – уничтожим.

      Все святыни их мы растопчем,

      Всех кумиров их в прах обратим,

      Весь улус их обширный

      Повоюем, опустошим».

      И отослал Жамуха гонцов Тэмужина обратно и наказал передать побратиму своему и Торил-хану такие слова:

      «Я знамена окропил – жертву им я принес[53],

      В гулкий бить приказал и тугой барабан,

      Что обтянут кожей черного быка.

      Я защитную кольчугу надел

      И стальное копье в руку взял,

      Каждый воин мой – верхом на коне,

      К тетиве уже стрелу приложил —

      Смерть несут наконечники стрел.

      Вместе с войском выступаю в поход,

      В бой с мэргэдами готов я вступить.

      Я знамена окропил, их видать и вдали;

      Приказал бить и бить в громовой барабан —

      Черной кожею вола обтянут он.

      Вот защитная кольчуга на мне,

      Острый меч над головой я воздел.

      Быстроногих оседлали скакунов,

      Луки, стрелы взяли воины мои.

      С храбрым войском выступаю я в поход,

      Чтоб с мэргэдами в жестокий бой вступить,

      Чтоб трусливых, бестолковых одолеть.

      Так пусть же Торил-хан тотчас же выступает и, следуя по склону южному Бурхан халдуна, заедет

53

Я знамена окропил – жертву им я принес… – В монологе Жамухи автор «Сокровенного сказания монголов» воссоздает ритуал выступления монгольских воинов на войну, описывает их вооружение и экипировку; особое значение в ритуале, предшествующем военному походу, придавалось обряду окропления боевого черного знамени – прибежища гения-покровителя этого племени; это знамя называлось всевидящим, т. к. считалось, что оно вобрало в себя тысячу черных очей, которые видят всех врагов рода-племени и несут этим врагам неминуемую погибель.