Петербургские мечты. Две книги под одной обложкой. Татьяна Устинова

не смотреть по сторонам и не искать его взглядом, она спросила небрежно:

      – Здесь – это где?

      – В ресторане напротив, через холл. Может быть, мы поговорим?

      – Хорошо, – сказала Лера и поднялась. – Мы идем.

      – Отлично.

      И голос в трубке пропал.

      – Пошли, – сказал она Полянскому и сунула телефон в карман. – События развиваются стремительно.

      В тот момент, когда они вошли в ресторанные двери, из лифта под часами вывалилась Мелисса Синеокова, беспрестанно сморкавшаяся в огромный клетчатый платок.

      Этот платок – Васькин, конечно, – невесть как попал в ее сумку с вензелями и теперь, в ее одинокой простуженной жизни, служил единственным утешением.

      Кивнув швейцару, Мелисса вышла на улицу, прищурилась на солнце и зябко поежилась. Температура все поднималась, и она мучительно мерзла, тряслась просто.

      – Такси? – спросил швейцар, и Мелисса помотала головой, ей не нужно было такси. Оцепление уже сняли, полосатые ленты размотали, только на той стороне, где замертво упал бедный лидер правой фракции, еще проводились какие-то «следственные действия» – стоянка была расчищена от машин, стояли железные турникеты и ковырялись и курили люди.

      Мелисса смотрела, наверное, одну секунду, и тут к подъезду подъехала машина, довольно грязная и не слишком новая, и шофер, потянувшись через сиденье, открыл ей переднюю дверь:

      – Садитесь.

      Согнувшись почти пополам и вздыхая, она полезла в машину, уселась, кое-как пристроила ноги, чихнула и утерла нос.

      – Куда мы едем?

      – Недалеко, – непонятно ответил шофер, нажал на газ, и машина пересекла площадь и покатила в сторону адмиралтейского садика. Слева был Исаакий, и Мелисса все выворачивала шею, чтобы посмотреть на него поближе, но строительный забор испортил весь вид. Машина не спеша продвигалась по узкому проходу между длинным желтым домом и серым строительным забором.

      Восхитительное сочетание, особенно для воспаленных глаз.

      – Да что это она выдумала? – невнятно из-за платка спросила Мелисса у водителя. – Она же знает, что я болею!

      Ни впереди, ни сзади не было ни одной машины.

      Как ни в чем не бывало водитель пошарил под сиденьем, вытащил из-под него какую-то штуку, взялся за нее поудобнее – Мелисса смотрела с интересом – и деловито пустил струю прямо в лицо знаменитой писательнице.

      Она замахала руками, вытаращила глаза, стала хватать ртом воздух и уже через секунду ничего не видела и не слышала.

      Когда она обмякла на сиденье и закатила глаза, водитель перестал закрываться рукавом, опустил стекло со своей стороны, перехватил руль и нажал на газ.

      Баллончик полетел в окно. Машина повернула налево.

      В пустом четыреста шестнадцатом номере, под красным пледом надрывался мобильный телефон, который Мелисса, конечно же, позабыла.

      «Вызывает Василий» – было написано на экранчике.

      Эта надпись почему-то всегда казалась Мелиссе очень смешной.

      Полянский, под каким-то предлогом вышедший из ресторана,