Люди – они хорошие. Люди – они товарищи. Сергей Обухов

играет.

      – Во что играет? Как играет? – продолжила допытываться Марта.

      – В футбол. Вратарь он, – сказал, как отрезал, Колька и подумал: «Эх, жалко, пацаны не видят, как он здесь рубит. Это круче любой драка».

      – В футбол? Вратарем? – прошептала Марта, потеряв всякую надежду что-либо понять, и тихо заплакала. – Спасибо, тебе. Извини. Может, зайдешь? Я вас покормлю…

      Колька до дрожи хотел есть. Он был уверен, что у Пашкиной мамы будет и вкусный суп, и жареная картошка, а, может, даже и компот, как когда-то у мамы. Но Колька не собирался покидать пьедестал победителя и начал медленно спускаться по лестнице.

      – Спасибо, товарищи, у меня дома всего полно. Папка тоже волнуется. Шашлык, наверное, приготовил, – с трудом выдавил из себя Колька.

      Раз ступенька, два ступенька. Колька почувствовал, что что-то не давало ему броситься вниз. Он остановился и обернулся, встретившись взглядом с Пашкой. Он увидел, как Пашка делает попытку улыбнуться ему и махнуть рукой. Его губы шептали какое-то слово, может, даже и «товарищи».

      Марта сидела на чисто убранной кухне за столом у окна и листала конспекты. Волосы были забраны в высокий «конский хвост», мягкая майка, шорты. Она много знала из практики, и учеба давалась ей легко, вот только теория туманила мозг. Куча формул, названия соединений и их производных… Она не понимала, зачем все это надо было держать в голове, когда есть готовые лекарства. Все старые, которые использовались в их отделении, она знала назубок. Все новые – легко запоминала. Только вряд ли её пламенную речь оценили бы на экзаменах. Оставалось одно – зубрить и писать шпаргалки, которые она никогда не использовала из-за трусости и боязни быть осужденной. Эх, если бы у неё была такая же зрительная память, как у Пашки. Зря она вспомнила про сына. Теперь в голову ничего не пойдет. «Это что такое сегодня было? – подумала она. – Надо пойти посмотреть, как он там, спортсмен». Марта сложила тетради, полюбовалась яркой луной за окном, которая явно предлагала налить бокал вина и придаться воспоминаниям или мечтам. Нет, нет. В её положения – воспоминания тревожны и разрушительны, а мечты бесполезны и опасны. Только реальное настоящее, в котором она и Пашка. Марта бесшумно вошла в комнату сына и присела на край кровати, поправляя одеяло, и без того правильно лежащее на Пашке, лицо которого выражало отрешённость от мира и спокойствие. Когда Пашка спал, он был, как все. Марта особенно любила такие моменты, так как ощущала себя мамой обычного ребенка, у которой не было никаких проблем. Из состояния бытовой нирваны её вывел виброзвонок. Подруга не могла без неё. Она будет звонить даже с луны, а уж про клуб и говорить нечего. Марта поднесла мобильный к уху и прикрыла его ладонью. В динамике грохотала музыка и звучал слегка подвыпивший голос Ларисы. Марте не сразу удалось убедить подругу, что это она. И только имя Пашка, возымело на неё действие. Контакт случился. Марта выслушала рассказ про всех интересных мужчин, которые пришли в клуб, и сожаление, что нет её.