Корректор. Валерий Петрович Туманов

скривился от боли) Если это важно, если имеет для тебя такое значение, то я очень хочу понять. Объясни.

      – Далось тебе это яблоко… – Алексу не хотелось говорить об этом, и некоторое время он молчал. – Понимаешь, Джулия. Падающее яблоко в нашем мире являет некий знак. Символ важнейшего научного открытия.

      Джулия напряженно слушала, и в лице ее читалось удивление странным миром Алекса, где яблоко имеет такое значение.

      – Но, если бы только яблоко, – продолжил Алекс. – Ты еще упомянула тяготение. Почему? Что ты имела ввиду?

      – Закон, – тихо ответила Джулия. – Научный закон всемирного тяготения.

      Алекс подскочил, как ужаленный.

      – Кто?! Кто его открыл?

      – Синьор Аристотель. Великий ученый дохристианской эры. Согласно его учению, все тела притягиваются к центру мироздания. Но также очевидно, что тела притягиваются к Земле. Следовательно, Земля и есть центр мироздания. Это подтверждает библейские писания и не оставляет места измышлениям Коперника.

      Едва Джулия начала говорить, как Алекс скривился, приложил ладонь ко лбу и медленно сел на край ванны.

      Блин, блин! Конечно! Я ведь когда-то знал. Физика Аристотеля. Она господствовала до Коперника и Ньютона.

      Всё становилось на свои места, принеся Алексу облегчение. Краткое облегчение, тут же сменившееся тягучей тревогой. Потому что возвращало его в исходную, а точнее, безысходную точку.

      – Александр… Александр, – взволнованный голос Джулии приходил со стороны. – Тебе нездоровится? Надо вызвать лекаря. После кровопускания тебе полегчает.

      – Я в порядке, Джулия, – поднявшись, улыбнулся Алекс.

      Приблизившись, Джулия прижала к зеркалу поднятую ладонь, и Алекс опустил на нее лоб. Вторую руку она прижала ниже, где их ладони сомкнулись. Алексу показалось, что холод был краток, а потом, из глубины зеркального мира он ощутил слабое тепло Джулии. Издав тихий стон, он покатал лбом по ее ладони.

      – Милая… Что же ты делаешь со мной?

      – Не больше того, что ты со мной уже сделал, Александр, – она заговорила с быстрым придыханием. – Как нам жить дальше? Ты видишь какой-нибудь выход? Ты старше, и ты мужчина, ты должен его найти. Заклинаю тебя, найди. И укажи мне этот путь… Ой! – Она отстранилась и прислушалась. – Меня хватились. Я должна идти. Близкие противятся нашим свиданиям, и теперь я хожу сюда тайно. Но ты не бойся, я продолжу приходить. Всё, милый, до встречи.

      Чмокнув стекло и виновато улыбнувшись, она подняла подол платья и быстро ушла.

      Алекс постоял, убрал нож на кухню, и поплёлся в спальню навстречу очередной бессонной ночи.

* * *

      Выход? Какой тут может быть выход? Тут самому бы не загреметь в психушку или не сигануть в окно. Да и как можно думать о выходе, если я так и не понял, что представляет собой предмет моей дикой страсти: потустороннюю реальность или болезненный глюк?

      Так размышлял Алекс, просиживая на работе. Именно, просиживая, потому что для Женьки он становился обузой.

      Но, к чести Женьки, тот взял над Алексом некоторую опеку. Прикрывал его