Королевство печали. Корона из осколков. Эш Эллисон

ли, – я оборвала ее на полуслове.

      1.3

      Впереди показалась хижина лесоруба. Деревянная ограда была сломана, дрова, что всегда ровной стопкой лежали у северной стены дома – разбросаны по двору. Дверь в лачугу покосилась и висела на одной верхней петле, сквозь разбитые окна ветер трепал занавески, и те цеплялись за осколки в оконных рамах. Над домом клубился серый смог, хотя сложно было понять, поднимается он из дымохода, или стелится изнутри хижины. Какое чудовище сотворило такое с домом старого доброго Хальрида? И, главное, где он сам?

      – Уходим, – голос Нонны прозвучал непривычно тихо. Она плотно сжала губы, и межбровная складка стала еще глубже. Я бы хотела пойти и помочь леснику, но реакция бабушки мигом похоронила всю мою браваду. Мне никогда не приходилось видеть такого испуга на её лице, от чего и собственные ноги похолодели.

      – Старайся не шуметь, – так же шепотом продолжила Нонна, всматриваясь вглубь развороченного двора. Она сделала несколько шагов назад и повернула голову к лесу. – Все амулеты надела сегодня? – ее глаза сияли золотом, а дыхание участилось.

      Я кивнула. Бабушка и сама знала, что да, без амулетов на ярмарку меня бы никто не взял. Но сам вопрос… Сердце сделало глухой кульбит, ладошки вспотели.

      – К деревне, подальше от леса, – скомандовала Нонна, и снова уперлась взглядом в разбитую хижину. – Ступай медленно и тихо.

      Я знала – мало что способно напугать опытную старую ведьму, и от этого руки начали предательски дрожать. К горлу подступила желчь – меня укутывала волна страха. Я принялась пятиться назад, старалась переставлять ноги как можно тише, но ботинки то и дело изменнически вязли в грязи. Каждый шаг давался с трудом и сопровождался чавканьем сырой глиняной почвы. До деревни было две версты – один шаг, второй, аккуратно – третий… восьмой…

      – И кто это тут к нам пришел? – послышалось глухое рычание за спиной. Я обернулась, но Нонна уже была впереди, заслоняя меня собой.

      У опушки леса стоял мужчина. Оборванный плащ на нем, покрытый темными пятнами, более напоминал сгусток грязи, чем предмет одежды. Он держал руки сложенными на груди и скалился.

      Спустя секунду раздался громкий свист, и из старой хижины вышли еще двое, похожие на него – такие же грязные и жуткие на вид. Их робы и брюки были измазаны, местами не хватало клочков ткани. Они бы хорошо слились с грязью лесной почвы.

      Тот, что стоял у леса, метнулся к нам, преодолев два десятка шагов в мгновении ока. Капюшон его плаща слетел, и показалось заросшее густой рыжей щетиной и изуродованное шрамами лицо. Он снова сложил перед собой руки и ехидно щурился, осматривая Нонну.

      Быстрый. Не по человеческим меркам быстрый.

      Его ноздри затрепетали, когда тот начал глубоко втягивал воздух. Принюхивался.

      Глаза блеснули, и из костяшек пальцев вытянулись когти. Оборотень.

      Я забыла, как дышать. Казалось, любой мой вдох подначивал это существо все больше принюхиваться и ближе