Берега и волны. Николай Бойков

это хорошо – начать все сначала».

      Док шёл ему навстречу и остановился:

      – Офицер, вы сегодня улыбаетесь?

      – Я теперь всегда улыбаюсь.

      – Есть причина?

      – Мне приснилась большая птица.

      – Позвольте-позвольте. Не Инна ли?

      – Ее зовут Инна?

      – Так всегда начинается жизнь, Боб, пора! – Он загадочно улыбнулся и громко чихнул вдруг, торопливо прикрываясь носовым платком, извиняясь и кивая из стороны в сторону:

      – Доброе утро, жильцы! Доброе утро, мадам Машенька! Какое замечательное утро, господа… Вот и чихнул, кстати. Будьте здоровы…

      Она ждала его на веранде.

      – Доброе утро.

      – Доброе утро.

      – Ты смущена?

      – Ничуть.

      – Ты опять похожа на птицу.

      – Я знаю.

      – Тебе говорили раньше?

      – Мне никто так не говорил, кроме тебя. Ночь стёрла следы прежней жизни, как волна на песке.

      – Была трудная жизнь?

      – Я не помню сейчас, – она быстро взглянула на него и добавила, как признание, – помню что-то восторженно-юное, когда одноклассник протянул мне засыхающий жёлтый лист и коснулся руки, нечаянно – это касание стало казаться, со временем, важнее и больше, чем вся моя жизнь. Понимаешь?

      – Как сегодняшняя ночь?

      – Ночь? – она, показалась, подыгрывала ему, – луна была замечательная. До самого рассвета.

      – Ты меня взбудоражила вчера. Я вспомнил слово «любовь», о котором давно забыл. А может, я и не знал его?..

      – Я где-то читала: «Любовь должна быть исключительной или несчастной».

      – Ты – исключительная!

      – Я знала, что ты это скажешь. – Ей захотелось его поцеловать, но она только прижалась к нему плечиком и стремительно отстранилась.

      – Я всю ночь тебя ждал. Мне трудно произносить это слово, будто орех грызть, – он попробовал улыбнуться, но слово «орех» помешало.

      – Ты откровенен, – она улыбнулась.

      – Под утро я вспомнил чьи-то строчки из юности: дружба – живёт долго и ровно, в этом ее надёжность.

      – Дружба? Смешной! – Она потрепала его по голове. – Пойдём к морю, философ?

      – Куда хочешь.

      – Хочу к морю, – она рассмеялась с вызовом.

      – Пойдём к морю.

      – А почему загрустил?

      – А я на кого похож? На павлина?

      – Сегодня – ты просто мальчишечка. Мой. Тебя зовут Боб? Бобик?

      – Бобиком меня называла сестра.

      – А птенчиком?

      – Птенчиком – мама. И песенку пела, про соню.

      – Знаю. Я спою тебе ночью.

      – Мама мне и спинку гладила.

      – Знаю. Поглажу.

      Она протянула руку, и пальцы переплелись клювиками в гнёздышке.

      – Ты долго ходил в море?

      – Всю жизнь.

      – Тонул? Горел? Убегал от акул?

      – Один раз тонул. Друг спас,