Берега и волны. Николай Бойков

Можно?

      – Ты женщина. У тебя слово «можно» от слова «могу».

      – Я умная женщина, когда этого хочу. А про мудрый народ и Святую землю – не надо. Ладно?

      – Чего об этом? Все равно половина в Германию уехала, а не в Израиль…

      – Почему?

      – За Израиль воевать надо, а в Германии – за сожжённых в печах родственников – компенсации платят.

      – Не смей так!

      – Прости. Но ты сама знаешь. От того ты одна. А тебе говорить надо.

      Она отошла к краю обрыва и долго стояла там, глядя на море. Представила море в Израиле, море в Германии, море в Штатах. Везде были люди, но не было места.

      – Мне нигде не осталось места, – сказала вслух. – Это так глупо.

      Он осторожно подошёл и тихонько обнял её:

      – Умному человеку нужно научиться молчать, – он прошептал это совсем рядом, будто потянул её от края обрыва.

      Она повернула к нему лицо и ответила шёпотом:

      – Я умная. Я уже молчу. Я уже – не одна.

      Он хотел что-то сказать, но целоваться было приятнее.

      – Светает. Видишь, море было глубоко внизу, как в колодце, а стало всплывать и вспухать горизонтом. С каждой минутой оно всё светлее и больше, как добрая собака, которая идёт через весь двор, изгибая спину и хвост, и подставляя лобастую голову и нос, чтобы мы погладили.

      – А у тебя нос холодный… – Целует. – А сам весь горячий. А я – я горячая?

      – Самая горячая.

      – Самая горячая из женщин?

      – Самая…

      – Пойдём назад? – Её пальцы легли в его ладонь. Он осторожно поднёс их к губам. Поцеловал один за другим пять пальчиков. Другие – пять пальчиков. И запястья, такие горячие и чувствительные, что ей стало щекотно, и она запрокинула голову от удовольствия. Провел её ладонями по своей щеке и подбородку.

      – Колючий.

      – Прости, не успел побриться.

      – Успеешь. Я дам тебе время. А что такое порядочность?

      – Почему такой вопрос?

      – Не знаю, – пожала плечами. – Так что?

      – Сейчас, кажется, что умение услышать и понять другого человека. Любого. Умнее ли, глупее, проще… Так перед смертью, уходя к богу, исповедуются смертному. Духовник – не нужен. Просто – кто рядом окажется. Бог может не расслышать. Не понять. Ближний – ближе всевышнего. Грешный – понятливее… Иногда мне приходят такие мысли.

      – Я заметила.

      – Не льсти. – Он поцеловал её. Они снова остановились и прижались друг к другу. Первый раз. У неё были мягкие и жадные губы. И пальцы – нетерпеливо горячие. Волосы пахли приятно и головокружительно, как талая вода в весеннем лесу, с облаками меж веток и стволов, тонких и длинно вытянутых, высоко-высоко. А с неба по веткам сбегает сок.

      – Странно всё Так уродливо начиналось сегодня.

      – Вчера.

      – Вчера?

      – Я строил коварные планы – рррры!

      – Не рычи на меня. Мне стыдно.

      – А сейчас…

      – Сейчас мне хорошо…

      – От людей