Бродяга, Плутовка и Аристократ: Сумерки. Александр Фарсов

что они выстраиваются в единую цепочку, конец которой не имеет никакого смысла. По крайней мере, он за гранью моего понимания.

      Наиболее вразумительные цитаты объекта: 1) Суть обманчива, всё ложь. Ничего нету, ни наблюдателя, ни наблюдаемого. В этом мире нет правды, нет реального, всё сплошная шутка. 2) Этот мир игра, игра больного горделивого сознания. 3) Я слышу не перестающий щёлкающий звук клавиш. 4) Голос, описывающий всё, разрывает голову 5) Две сущности суть одно, но разное. 6) Мир создан, чтобы умереть от рук четырёх. 7) Гильмеш, ты знаешь, что не существуешь? 8) Всё вокруг замерло сейчас, реальность не двигается. 9) Этого всего не было, это всё даже не память, это иллюзия памяти о событиях, которых никогда не происходило. Трех лет никогда не было. 10) Десять красивое число.

      Исцелить Нейта невозможно. Ему осталось от силы ещё пять-шесть лет. Это при условии, что на него больше не будут воздействовать. Неужели я ошибся? Неужели за зря заставлял ребёнка страдать? Нет, эти мысли нельзя даже допускать. Пусть в потоке абсурда и не вычленить существенных вещей, но мысли Нейта в здравом сознании превосходят мои рассуждения. По ним я пишу новый масштабный труд “Откровение голода”».

      «<…> Вырезки из этой книги, написанные под влиянием Нейта: Всё пребывает в двух состояниях – веселье и скуке. Веселье есть изменение и влияние. Скука её полная противоположность. Жизнь есть веселье, так как мы изменяемся физически, умственно и духовно. Живя, мы влияем на других, то есть провоцируем их изменения как в лучшую, так и в худшую сторону. Наши идеи, действия – всё это происходит под довлеющей силой веселья, которая проникнута в саму суть нашей природы. Человеческая эволюция и деградация доказательства того, что мы не способны замереть. Вернее, наши гены чувствуют отвращение от постоянства, поэтому стремятся следовать духу веселья. И смерть есть часть этого абсолютного духа наваждения рода людского. Смерть по сути своей то же изменение состояния человека. Это переход от самосознательной жизни к жизни вне-самосознательной. То есть жизни в сознании других, поэтому я называю это вне-самосознательность. Мы не владеем собой, мы не изменяемся по своей воли и не влияем намеренно. Наша самосознательность при жизни напрямую определяет нашу вне-самознательность. Количество того, что мы успели сотворить под влияем духа веселья влияет на то, как мы будем существовать в сознании другого человека. Эта жизнь не есть только память, так как есть много примером того, что человек знает другого человека, даже ни разу не встречавшись с ним. Ему могли рассказать, он мог сам узнать о нём. Но суть остается одной. Он знает. Идея этого человека есть в его разуме. И если она сильна, то способна пробудить тягу к веселью большему. И если человек, следует влиянию этой идеи, то это и есть вне-самосознательная жизнь. Скука наступает лишь с утратой силы идеи этого человека, с тем что его забывают. Память не есть вне-самосознательная жизнь, но утрата памяти есть истинная смерть. И пребывание в скуке есть самая настоящая смерть, которой и боится человек. Он не