Ошиблись небеса. Мирослава Мэй

Она не понимала, почему этот парень так заливисто смеется, но точно знала, что смеется он над ней. И это было опять обидно.

      – И вовсе вы некрасивый! – нашлась, что сказать, сложила на груди руки и прибавила шагу. – И играть с вашей собакой я не буду!

      – Но Такер же все слышал! Ты пообещала выгуливать его иногда.

      – Не обещала!

      – Обещала, обещала…

      – Не обещала!

      – Обещала!

      Ей захотелось толкнуть его от злости, но вместо этого она накуксилась и шмыгнула носом. Отбежала на несколько метров вперед, больше не желая идти с ним рука об руку.

      – Эй, ты что, обиделась? – он тихо спросил, когда они минули огороды и вышли на околицу, вдоль которой тянулись заборы, карды и какие-то хозяйственные постройки. – Мне еще никто не говорил таких классных кантплименов, вот я и растерялся. Не дуйся, а то лопнешь.

      Его попытку примирения Нина проигнорировала.

      – Вот же, вредная. С таким характером ни одного жениха не найдешь, кроме тех, что сзади прицепились.

      Она резко остановилась и обернулась, догадавшись, что он имел ввиду. Потянула ткань сарафанчика на себя, обрывая липучие соцветия наземь.

      – Нина, я очень хочу с тобой дружить. Ты тоже очень красивая, – подошел вплотную и склонился перед ней, уперев руки в колени.

      За чьим-то забором промычала корова, недовольная тем, что нерасторопная хозяйка запаздывает с вечерней дойкой.

      – С коровами, вон, дружите. Сами зовут, – Нина неприязненно посмотрела ему прямо в глаза.

      – Ни одна корова мне не нравится. Все они глупые и скучные. Хочу с тобой, – он широко улыбнулся.

      Что-то в ее груди неприятно зашевелилось.

      «Смотрит так, будто я ему шоколадную конфету должна», – пришло на ум.

      – Тогда не смейтесь и не обзывайтесь, – сказала надменно.

      – Больше никогда, обещаю, – заверил серьезно. – Мир?

      Нина согласно кивнула.

      – Зайчик, – снова обозвал и снова прищурился. Она топнула ножкой от возмущения. Зайчик хоть и не лягушка, но разговаривать с обманщиком было больше не о чем. До ее дома они добрели молча.

      Солнечный диск коснулся горизонта и позолотил крыши последними лучами уходящего дня. Нина, остановилась возле серого деревянного забора, окружавшего ее кирпичный дом покосившимся кривым частоколом. Следовало сказать ему «до свидания». Баба Галя просила уважать старших приветствием и прощанием. Всегда. Даже незнакомых и не особо приятных.

      – Здрасти! – она со всей силы пнула ногой калитку, и та, распахнувшись, чуть не слетела с петель. – И до свидания!

      Кольнула парня мимолетным взглядом. Тот опять посмеивался.

      – Пока-пока, картинка. И больше не реви в лопухах! – ответил и пошел с собакой к синему домику бабы Вари.

      Нина добежала до порога и резко притормозила. Через открытую дверь до нее донеслись обрывки нецензурной брани. Мать и сестра громко ругались.

      – У тебя мозги-то есть, бесстыжая? Нинка – ребенок! Право от лево отличить не может! – кричала мать. – Завтра к обеду чтобы грядки были посажены! Ведь просила же по-человечески! Что