Ошиблись небеса. Мирослава Мэй

речушке, мелкой змейкой, огибающей небольшой кленовый лесок. У Малашки их поджидала неприятность в виде необычайного оживления.

      – Гляньте, вся Советская тут собралась. Мы им сказали сюда не соваться. Самим места мало. Всю воду взбаламутили, – прошипел Пашка, снимая с себя надувную акулу.

      В мутной воде барахтались по меньшей мере человек десять и столько же загорало на берегу.

      – Эй, Юрка, – он признал одного из купающихся. – Ну, как водичка? Теплая?

      – Да, давай к нам, – ответит тот, опрокинувшись на спину в воду.

      Мальчик молниеносно стянул с себя майку и шорты и собрался прыгнуть к нему, но Нина остановила его, придержав за предплечье.

      – А я как же? – она обиженно поджала нижнюю губу и сделала щенячьи глазки. – Ты обещал покатать.

      – Обещал, не обещал… вот упала же ты мне на голову. Смотри, сколько тут народу? – ответил тихо, но руку не одернул.

      – Ну, пожалуйста… – слезливо попросила тоненьким голоском.

      Акула срывалась с крючка. Она закинула последнюю наживку.

      – Ню, позялюста, – передразнил мальчик. – Иди за мной, Нинелька-карамелька.

      Он увел ее на несколько десятков метров от пляжа в кусты. Здесь берег был обрывистым. Осторожно спустился в водоем по черным узловатым корням. Стоя по пояс в воде, пощупал дно ногами и воровато огляделся.

      – Здесь вроде никого. Кидай мне круг, – приказал шепотом и протянул к ней руки. – Вот здесь, где я, спускайся. Тут не глубоко. Не бойся… Не спеши, а то грохнешься.

      Нина быстро скинула обувку и ухватилась за выступающее из-под воды корневище остролистой ивы, но не успела даже коснуться воды ножкой, как за ее спиной раздался язвительный смешок.

      – Тили-тили тесто, жених и невеста! Ха-ха-ха!

      Пашка испуганно посмотрел на нее. По его взгляду она поняла, что свершилось то, чего он так опасался. Нина обернулась. Какой-то незнакомый ей мальчишка тыкал в них пальцем и зло смеялся.

      – Что ты прицепилась ко мне!? Отстань, чучело! – акула утащила соседа по течению. Да и фиг бы с ними, но он обидел ее смертельно, обозвав так, как никто еще не называл. Обзывалась только Светка. Друзья всегда звали ее по имени. А Пашка был другом!

      Она подхватила сланцы и бросилась бежать. Шумный детский хор остался позади. Нина, спрятавшись в зарослях репейника, дала волю слезам. От рыданий открылась икота и соленая пелена размыла кругозор – не сразу заметила, что возле ног, поскуливая, сидит какая-то рыжая собака с кудрявыми ушами.

      – Прр-и-вет, Шарик, – поздоровалась, всхлипывая. – Приш-ш-шел меня пожалеть?

      Погладила ее по голове, и собака в ответ доверчиво облизала ее руку.

      – Такер, иди сюда, – послышалось где-то совсем близко. – Где ты? –требовательный мужской голос издал свист.

      Животное рядом с ней перебрало передними лапами, мотнуло хвостом, и гавкнуло пару раз, но не сдвинулось с места.

      – Ты что там нашел? – спросил голос прямо над ее головой. – Царевну-лягушку…

      Нина подняла зареванное личико из-под раскидистых побегов лопуха и, стерев кулачками