Ошиблись небеса. Мирослава Мэй

хуже. С бородавчатыми зелеными жабами и настырными кикиморами, которые так и норовят тебя слопать, если зазеваешься.

      – Если будете так врать, то боженька язык отрежет.

      Она произнесла эту фразу таким умилительным и в то же время упрекающим тоном, что Влад поперхнулся от накатившего приступа веселья.

      – А вот здесь я совсем не обманываю. Говорю чистую правду, – он подавил смешок. Раскрутил марлевый рулончик. – Сожми пальчики, а большой – оттопырь. Будем делать из тебя Рокки Бальбоа.

      Провозившись минуты три, наконец, закрепил повязку и подравнял ножницами кончики бинта на узелке. Удовлетворенно осмотрел свою работу.

      – Готово. Жить будешь.

      – Большое спасибо и до свидания, – Нина благодарно улыбнулась. Спрыгнула со стула и двинулась в сторону выхода. Влад придержал ее за предплечье.

      – Э, нет. Уже попрыгала, зайка довольная… Доктор прописал тебе еще таблетки.

      – Не надо, – услышав про них, Нина испуганно дернулась. Попыталась высвободиться, но он не позволил.

      – Надо, надо. Без них я тебя не отпущу.

      Взял ее за здоровую руку и вывел из дома во внутренний двор, снял со штакетины стеклянную банку и подал ей.

      – Вон там, за яблоней, – присев до ее уровня, Влад указал пальцем на грядки с клубникой, – поспели красные пилюльки. Иди, насобирай, а я в беседке тебя подожду.

      – Кто это с тобой? – спросила бабушка, когда он опустился на скамью рядом с ней. – Совсем глаза не видят без очков.

      – Подружка, царевна-лягушка, – ответил он, усмехнувшись.

      – Кто? – старушка нахмурила лицо, добавив себе еще больше морщин.

      – Не тащи грязное в рот! Вот же… Помыть же сначала нужно! – громко крикнул девочке, заметив, как та набивает ягодами живот вместо банки, а бабушке шепотом пояснил:

      – Соседка, Нина.

      – А, знамо, знамо… Красивенькая такая, как куклёнок, да?

      – Она самая, – подтвердил, не отводя глаз от ребенка. – Куда!? – снова окрикнул, когда она подошла к емкости с водой. – Не лезь в чан! Бинт же намокнет!

      – Влюбился чё ли? – пожилая женщина просияла, словно узрев какую-то истину, хрипло засмеялась, оценивающе стрельнув в него голубым, выцветшим от старости, взглядом.

      – Господи, ба! Как скажешь, хоть стой, хоть падай. Ей шесть лет всего! – от неожиданного и до абсурдности неуместного вопроса его глаза превратились в два бездонных синих озера.

      – Я-то сижу, далеко гляжу.

      – Ты посмотри, а!? Еще и не слушается, зараза такая!

      – Тут и очки-то не надобны, – промурлыкала себе под нос женщина. – Под два метра вымахал, а глупый, как Иванушка-дурачок.

      – Умный, как Кащей Бессмертный, бабуля, – он подскочил. – Называется, пусти козу в огород с капустой.

      Нина беспределила по-черному, обесценивая его труд. Полоскала ягоды в воде для полива и тут же совала их в рот.

      – Тяжелый случай, как бы передоз не случился, – он вышел из беседки, коротко бросив ей через плечо: – Иди в дом. Жарко.

      – Если в папашку пошёл, то беду свою нашёл… Кощей.

      ***

      Солнце