Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки. Ирина Муравская

крепкий, широкоплечий, умеренно смазливый, с непослушным тёмным вихром, забывшим, что такое расчёска, и открыто наплевательским отношением к правилам.

      Мятая рубашка на нём пренебрежительно не заправлена в брюки, галстук висит на шее дохлой удавкой, а пуговицы расстёгнуты едва ли не до половины, давая заметить на шее блеск серебряной цепочки.

      Будто гуляя по парку, Сорокин, засунув руки в карманы, лениво подходит к нам и молча оттаскивает Маркова от двери за шиворот. По весовой категории они вроде бы и равны, но Лёша рядом с ним выглядит мелкой визгливой собачонкой, повиснувшей на поводке хозяина.

      – Я не понял, пацан: тебе проблемы нужны? ― вырываясь, рычит он.

      На что Сорокин лишь равнодушно шмыгает носом, показывая всю степень своего испуга.

      – Выбирай: в окно или в дверь?

      – Чего?

      – Тебя выйти попросили. Я предоставляю выбор: окно или дверь.

      – Только попробуй.

      – Пробую.

      Не успевает. С опозданием понимаю, что Валентина Павловна не сидела смиренно в коридоре, а успела сбегать за директором: грузным дядькой с благородной сединой. Только его единственного хоть сколько-то боятся, и только благодаря ему удаётся предотвратить неминуемую драку.

      – Марков! Ко мне в кабинет! ― зычно рявкает он, быстренько наводя порядок. ― Немедленно! Остальные угомонились и сели на свои места. Урок давно начался.

      Вот это я понимаю ― страх. Телефоны поспешно прячутся, с парт торопливо спрыгивают, а в кабинете воцаряется почти гробовое молчание. Становится слышно, как гудит включённый монитор за учительским столом.

      – Алиса, ты как? ― приподнимая моё лицо за подбородок, грустно, но с благодарностью всматривается в разбитую губу англичанка. ― Сходи в медпункт.

      – Не надо. Всё хорошо, ― ухожу к себе за первую парту, сталкиваясь в проходе между рядами с Сорокиным. ― Спасибо, ― коротко киваю ему.

      – За что?

      – За помощь.

      – А я не тебе помогал. Ещё остались вопросы, касаемые моих яиц?

      – Э…!?

      – Нет. Ну вот и славно. Значит, наглядно показывать не придётся, ― легонько отталкивая меня плечом, чтоб не отсвечивала, как ни в чём не бывало уходит он обратно к последним партам, падая на благоговейно скрипнувший под ним стул.

      Вот вам и новенький.

      ***

      "ЭДС индукции, возникающая в замкнутом контуре, равна по модулю скорости изменения магнитного потока через поверхность, которую ограничивает этот контур…"

      Боже, какая чушь.

      "Ei = |∆Ф/∆t |"

      И как я должна это выучить?

      Нет. Мой мозг ― чистый гуманитарий. Хоть стреляйте в упор, но он не способен усваивать физику, химию и высшую математику. Мне бы что попроще: литературу там, историю.

      Отчаявшись что-то понять, тупо пытаюсь зазубрить как попугайчик-говорун определения и формулы по электродинамике, сидя в перерыве между занятиями в школьном кафетерии.

      Мысленно повторяю абзацы, фиксируя основные моменты,